День прошёл без особых происшествий. Сначала я приводила в порядок паркет в библиотеке, потом, давая ему высохнуть, занялась хозяйской постелью, потом сбегала за воском и щёткой и закончила с библиотекой. Пообедала, занялась вместе с Алоиз портерами.
К ужину приехала норина Доррана, пахнущая морозной свежестью и морским бризом. Я невольно засмотрелась на её шапочку с фазаньими перьями. Ну, и на её хозяйку тоже. У хозяина был вкус.
Они вместе ужинали, а я прислуживала, слушала их смех и таинственный шёпот, смотрела, как она практически касается губами его ушей, а потом и вовсе целует. Стыдно, но я незаметно осталась посмотреть, как норина будет его целовать, где держать руки, хотя в это время должна была принести ей гранатового сока.
Когда я вернулась, они обсуждали будущий приём у какой-то важной особы. На меня обращали не больше внимания, чем на мебель, приказывая лишь что-то принести или забрать. Правда, любовнице хозяина захотелось во время десерта узнать, пою ли я, и пришлось, краснея, вспоминать одну из разученных в школе песен.
Голоса у меня не было, слуха тоже, но Дорране понравилось. Или она просто ничего не расслышала, увлечённая флиртом с хозяином, завершившимся откровенным поцелуем.
Расстелив им постель и оставив на столике бутылку вина, фрукты и ароматический светильник, я с облегчением удалилась спать. Заснула, правда, не сразу: я жила ближе всех к господским покоям и долго не могла привыкнуть к звукам, доносившимся из спальни.
Наутро норина Доррана бесстыдно разгуливала по спальне в одной рубашке хозяина, которую накинула вместо халата. Был уже полдень, и я не думала, что застану её, придя сменить бельё.
— Да ладно, заходи! — милостиво махнула рукой норина и, скрестив ноги, уселась в кресло лакомиться виноградом. Она делала это так, что я невольно засмотрелась. Брала, отщипывала ягоду, согревала в пальцах, открывала рот, клала на язык и медленно проглатывала.
— Учись! — подмигнула она, заметив мой интерес. — Такими вещами мужчину тоже соблазняют, а не только телом. Ты танцевать умеешь?
— Немного, моя норина, — я сдёрнула с кровати грязную простыню и заменила её на новую, белоснежную.
— Значит, взять можно, — улыбнулась норина. — А Сашер сомневался. Божку-то своему за него молилась? Золото у тебя, а не хозяин! Воды принеси, пить хочу. И одеться мне поможешь. Только сначала я ванну приму.
— Простите, моя норина, но я подчиняюсь указаниям хозяина и при всём уважении к вам не могу ничего сделать, пока он…
— Характер показываешь? — Доррана встала. — Да ты глянь на себя! Рабыня, тебе напомнить, кто я? Или думаешь, что Сашеру понравится, что ты грубишь мне?