— А ты, командир, помнишь, как она? С усмешечкой такой! С издевочкой! Придете утром, говорит, а то по вечерам у мужиков и тараканов мозги ни хрена не варят. А утром, как только прояснение в мозгах наступит, так и приходите. И люди, и тараканы. Кто таракан? Я таракан? Никакого уважения. У тебя мозги-то прояснились?
Проясняться тут. В цеху по производству мороженого шумно, а в морозилке холодно. Без одеяла то. И не выспался, и не согрелся. Кузьмич хоть под мышкой моей пристроился, даже орал что жарко шибко.
— Пошли, что ли? — как кости-то болят. Больше никогда. Ни в жизнь. Не спать на полу и на сквозняке.
— Пойдем, — согласился Кузьмич.
И мы направились на свой этаж. Что бы лицезреть нечто, именуемое «караваем» и отдать утреннее уважение куколке.
Уже у выхода на этаж я почувствовал, что на моей территории творится неладное. В коридоре, прямо на гранитных плитах пола валялось несколько дворецких. Нет, не сломанных. И не валялось. Они просто лежали и не хотели двигаться. А в десяти их оптических глазах, (или глазах? Кузьмич тоже не знает, как правильно)… В глазах, повторюсь, никакого уважения к человеку. Когда я попытался растолкать одного Бемби, он послал меня подальше и заявил, что ныне вышел декрет, кто кому должен, на то поставлен крест. Вот так странно и выразился.
— Не иначе куколка наша в мозгах у них поковырялась, — высказал предположение Кузьмич. Отмечу, что в дальнейшем, он прав и оказался.
Приоткрыв двери в оранжерею, а именно в уютный садик, который был специально предназначен для куколки, мы увидели довольно странную картину. Я сказал «странную»? Я не прав. Это была самая фантастичная картина, которую я смог лицезреть в своей жизни.
Некоторую часть павильона занимало некое сферическое сооружение. Приплюснутый в полюсах шар, стенки которого сплетены из мельчайшей паутины. Может и не паутины, но лично у меня сложилось именно такое мнение. Внутри этого огромного шара все вспыхивает, грохочет, мерцает. А к шару к этому, выстроилась очередь из дворецких. Штук двадцать я насчитал. Висят в общей очереди, не рыпаются.
Да я в жизни столько много дворецких зараз не встречал. Они ж друг друга на микросхему не переносят. Взрываются моментально. А тут, как миленькие. И по одному в паутинистый кокон залетают.
А чуть в стороне, и ниже соответственно, из кокона тоже вылетают дворецкие. Но, какие-то странные. Наполовину разобранные, некоторые без локаторов и антенн. И приказы, как ни ори, выполнять отказываются.
Значит правда Кузьмичевская. Переделывает она их.
— Это ж, сколько она брюликов на металлолом пустила? — прошептал Кузьмич, который наблюдал за всем этим беспределом открыв рот.