– Иприт гниет на складе!
– Вы болваны, – сказал Памперс.
На секунду все замолкли, пораженные.
– Ха, Рональд, – усмехнулся краснолицый. – Ты боишься, что, когда война начнется, перестанут покупать твое мороженое! Ясно! Но, приятель, ведь его и так не покупают!
– Вы трижды болваны, – ответствовал Памперс невозмутимо. – Вчера бастовали горняки, сегодня сталевары, завтра железнодорожники! А Джонсон? Чем дольше мы его ловим, тем популярней становится его партия! Нам не выиграть этой войны, пока не кончится кризис, не выиграть даже руками Брюнеции!
– У брюннов оживин, – заметил Свинстон.
– Так вот именно! Как только Шпицрутен найдет способ оживлять своих солдат, он перестанет даже делать вид, что советуется с нами! Передавит красностранцев и двинется на Ангелику, попомните мое слово!
– Что ж, резонно.
– Этот может.
– Огржицу, глядите-ка, сожрал, не подавился.
– Может, позволить ему аннексировать всю Вячеславию? Поиграется, пока суд да дело.
– А что потом? Ждать, когда он достаточно усилится, чтобы самому напасть на Ангелику?! – воскликнул мистер с бомбами на складе. – Ну уж нет, надо действовать, и действовать прямо сейчас! Провокация! Дезинформация! Все что угодно, лишь бы Шпицрутен напал на Красностранию, и как можно скорее!
– Нужно играть заодно со слабым против сильного! Этот древний принцип никогда не подводил ангеликанцев! – закричал буржуй с шинелями. – Временный союз с коммунистами против фашистов, вот в чем мы сейчас нуждаемся!
– Только вот коммунисты вряд ли нуждаются в нас.
– Краснострания слабее Брюнеции? Не смешите меня! У коммунистов есть летающие танки и беспроводное электричество! Там народ, черт побери, заодно с правительством! А что имеет Шпицрутен?
– Он имеет оживин, осел ты этакий!
– Но откуда он его получил? Не из той же ли Краснострании? Кто гарантирует, что там не осталось ученых, посвященных в суть дела или опытных образцов, формул?.. Я не знаю, чего угодно!
– Насчет этого можете не волноваться, – заметил Свинстон. – Из ученых в лапы к брюннам не попал только Уильямс. Мои люди встретили его прямо в порту, сняли с парохода совсем тепленького… Потом, к сожалению, недоглядели, он на другой день повесился в спецпомещении.
«Уильямс! – вспомнил Кирпичников. – Пьяный профессор на пароходе! Так вот от кого я слышал про оживин! Но как, однако же, лихо решают эти буржуйские морды судьбу человечества! Надо будет обязательно написать в „Новую жизнь“ и в „Известия“, когда выберусь отсюда. То есть, если выберусь, разумеется…»
Капиталисты спорили во весь голос, начинать им войну или не начинать. О присутствии Краслена они, кажется, совершенно позабыли.