Все последние ночи Артем проводил с Омицу. Наконец-то выдались относительно спокойные дни, когда никому не надо было ни от кого бежать сломя голову и размахивая мечами, болтаться по бурным волнам, когда наконец-то можно было уединиться, а не дрыхнуть вповалку в общей комнате. Сегодня, как и в предыдущие ночи, Омицу ждала его на крыше дома с видом на храм бога Наисси.
Вы когда-нибудь занимались любовью посреди Южного Китая, в заброшенном, запыленном веками городе, на плоской крыше дома, из которого жизнь ушла несколько тысяч лет назад? Над головой россыпь звезд, похожих на крупицы серебра на черном бархате. Они то мерно покачиваются, то скачут в глазах, сливаясь в полосы и вспыхивая искрами. В ночной тишине заброшенного города иногда слышны загадочные шорохи, и тебе кажется, будто до сих пор где-то рядом находятся тысячи тысяч призрачных влюбленных, когда-то тоже сливавшихся здесь в объятиях, а потом шептавших друг другу ласковые нежности на незнакомом языке. Теперь Артем мог бы порекомендовать всем уединяться со своими женщинами в заброшенных городах. Под охраной самураев, разумеется, потому что так оно намного спокойнее.
Правда, не всю ночь напролет они с Омицу проводили на крыше. Налюбившись и наговорившись, они потом спускались вниз. Все-таки ближе к утру на крыше становилось чересчур холодно.
– А может, ты и правда бог? – прошептала ему на ухо в эту ночь Омицу. – Если так, то нашего ребенка ждет великое будущее. Как и его отца.
А что вы ответили бы женщине, которая шепчет тебе на ухо, что ты бог? Отмолчались бы, отшутились? Артем решил отмолчаться.
Омицу шептала еще что-то, а он думал о том, что им надо будет вскоре расстаться. И вовсе не потому, что он не знал, как ему делить свою любовь между двумя женщинами. Причина этого была куда более прозаичной. Где-то через три месяца Омицу должна будет родить. Не в дороге же ей это делать, тем более что дороги-то эти оказываются вовсе не такими гладкими, как это представлялось Артему до начала путешествия.
Перебирая в голове варианты ближайшего будущего, господин посол не исключал длительной остановки в Дайвьете. Он очень надеялся на то, что Дайвьет окажется нормальной страной, где любят ну пусть не послов тэнно Сидзё, так хотя бы злато-серебро, которым посол станет щедро платить за гостеприимство и хорошее отношение. Рассказы китайских моряков подкрепляли эту надежду. Если так, то почему бы всем им не провести в Дайвьете несколько месяцев? Он дождется появления на свет своего ребенка, его товарищи отдохнут и наберутся сил. За это время можно будет точно выяснить, каким путем посольству двигаться дальше, чтобы избежать всего плохого, а встречаться лишь со всем хорошим. Словом, именно в Дайвьете можно будет основательно подготовиться ко второй части марлезонского балета, выяснить, посуху или по морю сподручнее продолжать путь, ну и так далее. Потом посольство сможет продолжить свой путь, но Омицу придется оставить в Дайвьете. Никак нельзя с маленьким ребенком тащиться в неизвестность. А вы говорите, зачем было забирать золото из гробницы?! Потребуется много денег, очень много. Омицу надо будет оставить столько золота, чтобы ей хватило его не на один год.