– Да. Вдруг мы уже победили, а ещё не знаем об этом?
– Вполне возможно… не удивлюсь, если так.
– Горбатая карлица с хвостом… – вдруг прыснула Отрада.
– Что?
– Ерунда. Просто вспомнилось…
– Понятно… Так вот, ваш брат предложил на том силентии не пускать в ход оружие. Сдаться. Позволить завоевать себя. Не допустить кровопролития. Это мог быть ход, которого чародеи не ожидали… Боюсь, что кесаревич был прав.
– Не уверена. Они могли напустить на нас озлобление, как напустили тоску, и тогда всё началось бы само, как бы стихийно…
– Н-ну… Да. Пожалуй. Может быть. Теперь о другом: Пактовий говорил вам, что Якун втолковывал ему, что вас нужно спрятать, а если не удастся – обеспечить попадание в плен невредимой?
– Спрятать? Нет, о прятках он не говорил. Он говорил: сберечь. Это было перед боем.
– Понятно… Проклятая игра. Я доверяю Пактовию всецело, но не могу верить ему, потому что он верит Якуну. А я вот Якуну не то чтобы не верю… но сомнения испытываю. И что, простите, можно сделать при таких условиях?
– Тише, – сказала Отрада. – Птицы.
– Что птицы?..
– Молчат…
Конрад быстро, как ящерица, припал к земле. Отрада тоже вытянулась ничком, опираясь на ладони, согнув одну ногу в колене и упёршись в землю ребром стопы – готовая пружинно вскочить и броситься вперёд, напролом… Но надобности такой, похоже, не возникало пока: видны были лишь сапоги Афанасия, широко расставленные, стоящие уверенно. Рядом с левым сапогом мерно тыкалось в землю острие меча.
– Побудьте пока… – Конрад выскользнул из-под свода елового "шатра", встал рядом с Афанасием. До Отрады донёсся обрывок шепотка. Потом сапоги Афанасия как-то странно переступили, повернулись носками внутрь… Ноги Конрада напряглись, застыли, судорожно шагнули на полстопы, вновь замерли…
– Да ты что… Афа… да ты…
Они оба повалились на мох и хвою. Отрада вдруг оказалась рядом. Афанасий лежал лицом вниз, они с Конрадом рывком (за больное плечо!..) перевернули его на спину… Кровь уже отлила от лица, глаза были полузакрыты неровно и смотрели один прямо, другой вверх. Помня ещё что-то из запредельно давнего, Отрада приложила пальцы к его шее рядом с кадыком, там что-то дёрнулось в последний раз и замерло.
– Что с ним? – стоя на коленях, она выпрямилась.
Конрад был почти так же бледен. Губы его тряслись.
– Не знаю. Я его спро… спросил… слышно ли что – а он глаза закатил и повалился… Я испугался, не летучая ли это змея…
– Так не было же ничего?
– Не было… – он шарил глазами по распростёртому телу. – Может, яду ему знахарь дал?
– С чего бы?
– Не знаю… Но крови нет, смотрите, нигде, одежда цела… яд или колдовство…