заразна. Можно жить бок о бок с прокаженным много лет и оставаться
здоровым. Но уж если болезнь начнется, ее не остановить. Это не чума, от
которой есть шанс выздороветь. Безусловно, Гюнтер рискует. Но на войне
он рисковал куда больше. Ну а мнения остальных он, очевидно, не
спрашивает.
— И все из-за денег…
— Разумеется.
— По-моему, этот Гюнтер — самый большой урод среди них всех, -
резюмировала Эвелина.
Мы проехали в резвом темпе еще пару миль, прежде чем свернули с
дороги и расположились на ночлег под деревьями. Пока я ломал ветки для
костра, Эвьет ощипала утку. Мы по-быстрому зажарили птицу и приступили к
трапезе. Шустро расправляясь со своей порцией, я вдруг заметил, что
Эвьет недовольно морщится, держа в руке надкушенную ножку.
— Что-то не так? — обеспокоился я. — Мясо, конечно, не совсем
прожарилось, но…
— Да нет, не в этом дело. Просто, — девочка смущенно улыбнулась, -
как вспомню эти гадкие рожи, весь аппетит пропадает.
— Берите пример с меня, баронесса. Мы с моим учителем с
удовольствием ужинали сразу после анатомирования трупа.
— Ну, я тоже не боюсь мертвецов. Но слышала бы твои застольные
разговоры моя мама!
— А что? Она ведь, насколько я понимаю, не брезговала хозяйничать
на кухне? И в чем тут отличие от разделки того же зайца или птицы?
— Ну, если подумать, то действительно…
— Вот и незачем забивать себе голову предрассудками. К тому же, что
касается этих уродов — они ведь не виноваты, что такими родились…
— Это верно, — согласилась Эвьет, — но красивее они от этого не
становятся. Дурак тоже не виноват, что таким родился, но это же не повод
его уважать? Однако насчет предрассудков ты прав, — и она решительно
впилась зубами в утиную ножку.
Мы легли спать под большой елью, раскинувшей над нами приятно
пахнущий шатер своих тяжелых ветвей — не самая плохая крыша теплой и
ясной ночью — а наутро перекусили остатками ночной трапезы и продолжили
путь. Лесная дорога, по которой мы ехали, была, наверное, самой хорошей
из всех, что попадались мне за последнее время, и это внушало опасения.
Если на полузаросших тропках разбойникам нет смысла устраивать засады,
ибо они рискуют умереть от голода прежде, чем дождутся добычи, то по
такому тракту явно ездят достаточно часто, и следы подкованных копыт это
подтверждали. Так что мы с Эвьет внимательно поглядывали по сторонам и
прислушивались, не замолчат ли внезапно или, напротив, не раскричатся ли
впереди птицы. Но то ли нам просто везло, то ли страх перед разбойниками
отвадил от этой дороги даже тех немногочисленных торговцев, что еще
рисковали путешествовать с товаром и без большой охраны — а следом были