по-молодому прямо. А главное — его мускулистую правую руку и впрямь
оттягивала впечатляющих размеров палица, явно самодельная, но, при всей
своей незамысловатости, способная составить серьезную проблему даже для
умелого фехтовальщика с лучшим рыцарским оружием. Никаким клинком ее не
перерубить, а вот ей сломать или выбить меч — запросто. Если, конечно,
дерущийся ею обладает достаточной силой и сноровкой — но похоже, что на
это старый мельник все еще не жаловался. В другой руке он держал горящий
факел, который при необходимости тоже можно использовать, как оружие.
Окинув нас с Эвьет подозрительным взглядом из-под кустистых бровей,
мельник отступил назад, позволяя нам пройти в дом.
— Наверху есть пустая комната.
— Благодарю, — ответил я. — А где я могу оставить нашего коня? И не
найдется ли для него овса? Я заплачу, — добавил я поспешно.
— Там за углом сарай, где стоит моя лошадь. Отодвинешь щеколду и
войдешь. Я ей недавно в кормушку овес засыпал, наверняка осталось еще.
Пусть твой тоже угощается. Щеколду потом не забудь снова закрыть!
Позаботившись о Верном (хозяйская лошадь оказалась гнедым
тяжеловозом, далеко не первой, однако, молодости, как и сам мельник), мы
вернулись в дом.
— Да вы, небось, еще и сами есть хотите? — сумрачно осведомился
хозяин.
— Не откажемся! — ответил я за двоих.
— Есть рыбная похлебка, вареная репа и ржаные лепешки. Я тут
по-простому живу, без разносолов.
Я заверил его, что мы не привередливы.
— Ну тогда пошли наверх… Меч свой только тут оставь. Э, да у тебя
еще и арбалет? Хороши же нынче мирные путники… Его тоже снимай.
Несмотря на неодобрительный взгляд Эвьет, я подчинился. Непохоже
было, чтобы здесь нас поджидала опасность, несмотря на медвежьи повадки
хозяина. Наш мир таков, что в нем скорее настораживает радушие, нежели
грубость… Да и, даже в наихудшем случае, на самом деле я ничем не
рисковал.
— Ты тоже можешь отложить свою дубину, — заметил я, кладя меч и
арбалет на громоздкую лавку справа от входа.
— Когда я приду в гости к тебе, тогда и будешь говорить, что я
могу, а что нет… — проворчал мельник и начал подниматься на второй
этаж по крутой лестнице, массивной и основательной, как, похоже, все в
этом доме, опираясь своей палицей о ступени. Мы последовали за ним.
Мельник привел нас в помещение, служившее ему, очевидно, кухней и
столовой. Указав нам на лавку возле стола без скатерти (оба предмета
мебели были сколочены все в том же грубо-тяжеловесном стиле), он
осведомился:
— Похлебку разогреть, что ль, или холодную будете?
— Лучше разогреть, — ответил я.
Старик, наконец, поставил свое оружие к стене (впрочем, в пределах