Вайль никогда не спит в гробу. Теперь, узнав, что у него есть фобии, я заподозрила, что у него от лежания там нервы шалят. Не знаю, как он оборудует себе место для сна, когда живет дома. Да я вообще даже и не знаю, где у него дом. Но на выезды он берет с собой сшитый на заказ тент, который закрывает его кровать полностью. Материал светонепроницаемый, так что если кто-нибудь случайно отдернет штору, Вайль не будет испепелен. Я бы тоже от такого тента не отказалась: живущий во мне ребенок визжит от восторга, что это будет здоровско. Как на природе, только без комаров.
— Нет, — ответил Вайль, — справлюсь. Тем более что ты наверняка очень устала.
Не успел он договорить, как я уже едва могла удержать глаза открытыми.
— Ну, тогда ладно, — успела я пролепетать, погружаясь лицом в бархатистую розовость подушки.
Еще я успела почувствовать, как он взял колоду из моих ослабевших пальцев. Услышала шепот:
— Спокойной ночи, мой авхар.
Но от усталости мне показалось, что фраза была произнесена целиком по-румынски, и до моего мозга она не дошла совсем.
Знаете, как иногда в сновидение вторгается реальный звук? Вот как-то раз дремала я на диване, и снилось мне, будто я беру интервью у Стивена Тайлера. Тут я проснулась, и на экране по «Эм-Ти-Ви» он как раз отвечал какой-то блондиночке на такие идиотские вопросы… невероятное было облегчение: проснуться и убедиться, что она — не я.
Сейчас мне снилось, что мы с Вайлем беседуем о нашем задании. Я его спросила:
«Как ты думаешь, что делает этот вирус?»
А он мне ответил каким-то прерывистым писком, будто у него сверчок застрял в горле.
«А что ты думаешь о путях его передачи?»
«Т-р-р-илл…»
«А что там за сделка с Раптором? Неужто никто никогда не говорит: «Нет, мы с тобой играть не хотим, потому что ты здоровенный жирный мерзавец»?»
«Т-р-р-илл…»
«Вайль, что за ерунда: ты разговариваешь точно как мой…»
— …мобильный телефон, — пробормотала я, открыла глаза и уставилась на светящуюся сумку на тумбочке — не совсем пригодную для ношения, потому что ее здорово потрепало в машине. Под сумкой, там, где я его оставила перед уходом, лежал мой личный телефон. И звонил. Это значило, что звонят мне Эви или Альберт, ни с кем из них я не рвалась разговаривать в… (я глянула на часы)… хрен знает какую рань.
Произнеся некое слово, неуместное в устах леди, я потянулась за телефоном, и ребра мне напомнили, что в следующий раз надо действовать жестче, а не идти на обмен ударами.
— Да ты знаешь, когда я легла спать вчера… то есть уже сегодня утром?
Я подождала — ответа не было. Тьфу ты, кнопку не нажала.