На этот раз мы застали Тони в его кабинете, он продолжал громко беседовать с пластмассовой девушкой своей мечты, Долорес.
— Тони, мы пришли за тобой, — объявила я. — Пожалуйста, будь хорошим мальчиком и не задерживай нас.
Томи одарил меня ослепительной улыбкой.
— Лайнел, дорогая, это мой дом. Мне здесь хорошо. К тому же Долорес наконец со мной.
— Теперь вы видите, с кем мне приходится работать, — пожаловалась Сондо. — Ладно, у меня дела. Оставляю его на ваше попечение.
Она ушла, а я приступила ко второй попытке.
— Послушай, Тони, я не шучу. Все настолько серьезно, что ты просто обязан сейчас же отправиться домой. Ну, пожалуйста.
— Так ты говоришь, что это серьезно, Лайнел? — вопрошал Тони. — Ну, тогда другое дело, не так ли?
Билл едва сдерживался.
— Не теряй времени даром. Я даю тебе еще одну минуту на то, чтобы его уговорить, после этого ты уйдешь отсюда. Иначе я тебя просто вынесу.
Он замолчал и беспокойно огляделся.
— Что это?
Мне не впервой доводилось слышать эти звуки, но должна признать, что в безлюдном помещении со сложной системой перегородок музыка производила жутковатое впечатление. Это Сондо завела граммофон в своем кабинете. Она принесла его с собой в первый же день, и Монти смеха ради разрешил ей забавляться старомодной игрушкой. Сондо, по ее утверждению, лучше работалось под музыку, и, хотя ее коллеги говорили, что эти концерты доведут их до сумасшествия, граммофон Сондо не умолкал.
— Ах уж мне это чертово "Болеро", — простонал Тони. — Кончится тем, что я вдребезги разобью ее ящик.
Пока я объясняла Биллу, в чем дело, старалась не вслушиваться в монотонный рокот музыки, мной стало твориться нечто ужасное.
Мое сознание прояснилось. Я впервые по-настоящему осознала, что произошло. До сих пор я находилась в состоянии шока или истерии, и эта защитная реакция организма позволяла мне как-то держаться. Но музыка вывернула меня наизнанку. Теперь я ощутила всем своим существом: Монти мертв. Окончательно и бесповоротно. Жестоко забит до смерти клюшкой для игры в гольф. Думать о том, кто это сделал, я еще не могла. Мною владела одна мысль: нужно выбраться из магазина Каннингхема как можно скорее. Только дома, в безопасности тихой квартиры, в присутствии рассудительной и уравновешенной Елены я смогу хоть как-то оправиться.
Я опять потеряла голову. Положив обе руки на плечи Тони, я стала его трясти.
— Случилось нечто ужасное! — воскликнула я. — Мы должны бежать.
К моему облегчению, он поднялся со стула с бессмысленной улыбкой па лине, слегка покачиваясь.
— Хорошо, — пробормотал Тони. — Я пойду. Но Долорес тоже пойдет с нами.