— Сегодня мы последовали вашему примеру, — усевшись, заговорила с соседкой Рута. — Не стали спускаться на лифте, а сошли с одиннадцатого этажа пешком.
— Вверх надо, вверх, милое дитя, если хотите дожить до преклонного возраста, — посоветовала мадам Лепик. — Пусть не так быстро, зато укрепляется сердечная мышца.
— Пока закаляется только характер, — прибавил Лепик. — А у нас он закален с детства. Но на следующий год придется все же поселиться этажом ниже. Особенно затруднительно после обеда: не успеваем прийти к себе, как уже надо спускаться к полднику.
— Поэтому сегодня я взяла с собой зонтик, и после обеда мы пойдем на прогулку… Почки — человеческой жизни точка! — предупреждающе воскликнула она.
Лепик послушно поставил графинчик с уксусом на стол и пояснил:
— Полностью этот стишок звучит более внушительно: «Не беречь от яда почки — жизнь толкать к последней точке». В оригинале там хорошая рифма. Однако, милая, следовало ли в присутствии столь молодой дамы напоминать, что мне уже за шестьдесят?
Наконец заговорил и Кундзиньш:
— Простите, но я, например, был бы польщен, если бы жена так заботилась обо мне.
— Поживите с мое, тогда поймете, что иногда это осложняет жизнь, — и Лепик поцеловал жене руку.
«Две парочки за одним столом. Не много ли? Я тут определенно лишний», — подумал Приедитис.
Но самое неприятное было еще впереди. Словно завидевший красную тряпку бык, через весь зал в атаку на столик устремился Мехти Талимов. Глянув исподлобья на Приедитиса, он процедил сквозь зубы:
— Я с тобой за один стол не сяду. Если поел, уважаемый, то идите! Боюсь, что ваше присутствие испортит мне аппетит.
Приедитис и не собирался задерживаться. Наверху его ждали товарищи.
— В самое время! — воскликнул Находко, когда Имант вошел в комнату. — Дай сюда руку, если только ты уже не предложил ее кому-нибудь из твоих дам. Не Шерлок Холмс, а прямо Казанова с милицейскими погонами.
Он долго изучал сквозь лупу кончики пальцев Иманта, затем торжественно провозгласил:
— Твои, все сошлось! Так что неидентифицированной остается только мозолистая рука с зигзагообразным шрамом на широком большом пальце. Идеальная примета — как из учебника.
— Ты что, хочешь, чтобы мы ходили взад и вперед и пожимали руку каждому отдыхающему? — запротестовал Войткус.
— Если вы доверяете моему нюху, то в этом доме нам искать нечего. Такая ладонь может быть только у рыбака, скажу еще точнее: у повредившего палец крючком для ловли угря. Это, конечно, еще не доказывает, что он унес рукопись.
— А что другое мог он искать в чужой комнате? — Войткус был готов согласиться с версией капитана. — Не к девочкам же шел!