— Так вы часовщик, выходит? Сейчас принесу… Забирайте свои деньги и моему скажите, чтобы поглядел — не завалялся ли у него для хороших людей угорек, он нынче хвалился, что целую дюжину вытянули. Не было у него времени все расторговать. Так и скажите, что Лавизе велела!
Старые рыбаки и на самом деле еще не покидали берега — устроились кто на лодочных днищах, кто на мостках. Тут же рядом стояли их мотоциклы и мопеды, без которых они теперь не желали передвигаться даже на территории поселка. Издалека все они выглядели почти одинаково в своих брезентовых и резиновых плащах, которые теперь, когда небо быстро заволакивалось тучами, вовсе не казались лишними. Однако вблизи сильно отличались друг от друга — один к старости высох и согнулся, как трубка, которую он держал в беззубом рту, другой с течением лет стал чрезмерно тучным и прятал слезящиеся глаза за темными стеклами очков. Вот руки у всех были жилистыми и натруженными. И на них-то и следовало обратить особое внимание: иначе как опознаешь непрошеного гостя, побывавшего у Кундзиньша? Подозрение, падавшее на Яна Раубиня, пока еще было весьма неопределенным, а после знакомства с тетушкой Лавизе и вовсе могло рухнуть.
— Да, почти как в добрые старые времена, — словно бы завершая давно начатый разговор, произнес маленький сухой старичок, которого, казалось, даже порыв весеннего ветра сдул бы с палубы.
— А что толку! — с нескрываемым огорчением возразил сидевший рядом лысый старец. — Ты не забудь, сколько теперь горькая стоит. Считай как хочешь, все равно получается полштофа за угря. С той наценкой, что в «Магнолии», мы и вовсе прогорим.
— А что же ты в магазине не взял? — неожиданно тонким голосом воскликнул, ни к кому в частности не обращаясь, добродушного облика пузан. — Начальник опять за спасибо взял?
— Не начинай старую песню! — резко прервал его все еще статный и на диво свежий старик. — Если так разобраться, он и спасибо мог бы не говорить. Записал улов в наш план вылова ценной рыбы и обещал квартальную премию, если продолжим в таком духе… Кому не нравится, пусть стоит в сторонке, дело добровольное.
— Правильно, для двух лодок нас и так многовато, — тут же поддержал его первый оратор. — Нынче хотя бы. Тридцать угрей, чего еще можно ждать? Не рыбы мало, а наших слишком много!
— Может, скажешь, что вообще пенсионеров чересчур много развелось? — обиделся жалобщик.
— Не ной, браток, так оно и есть. В нашем поселке только третья часть в пенсионных годах… Ничего, за навязчивость тебя не убьют, а пока я звеньевой, буду брать тебя на лов, — пообещал сильный старик и повернулся к Гунте и Войткусу: — Что на сердце, молодые люди?