Аникин не спал всю ночь, как и все его отделение. Вязали плоты. Гвоздей почти не было, поэтому в ход шли в основном веревки, вожжи, ремни и прочие крепежные средства. Всего они подготовили пять плавучих площадок, с расчетом на трех бойцов каждая. Лодок в селе не осталось, об этом в батальоне узнали практически сразу после размещения в Незавертайловке. Отступая, фашисты забрали с собой лодки для переправы, а остававшиеся уничтожили. Некоторые из запасливых жителей сберегли у себя деревянные весла. Хотя с приспособлениями для гребли решалось проще: отбирали доски пошире, обстругивали топорами с одного края, чтоб держаться удобно было.
Бондарь смекнул прихватить с собой несколько небольших дубовых бочонков.
— Для плавучей устойчивости, товарищ командир. Катамаран строить будем…
Аникин смекалку старшего сержанта похвалил, а острословы в отделении получили очередную пищу для своих шуточек.
— Богдан Николаич, а чего ж ты со своими подручными не прикатил бочку на пятьсот литров? — шутливо спрашивал Попов, правда, с безопасного расстояния. — Взял бы одну из тех, что у деда Гаврила в подвале стоят. Или они полные? Так что ж вы, в столько глоток и не опустошили? Одну хотя бы?
— А на шо мне бочка на пятьсот литров? — не понимая, куда клонит Попов, сердито переспросил Бондарь. — Куды ты ее присобачишь?
— Как куды? — наигранно удивился солдат, накрепко перевязывая перехлест двух бревен. — Так из нее же подводную лодку можно сделать…
В дружном хохоте старшему сержанту ничего не оставалось, как издалека погрозить Попову огромным своим кулачищем.
— Я тебе покажу подводную жись, — проговорил Бондарь. — Тресну раз по ряшке, ты у меня в камбалу превратишься. Зроблю тоби плоскостопие, тильки в районе головы.
— Не, товарищ старший сержант, на это я не согласен, — не унывал Попов. — Хватит того, что у нас в батальоне вобла имеется…
За судостроительными хлопотами подошло время будить штрафников.
Мероприятие по подъему личного состава отряда оказалось из числа самых трудных. Хата сотрясалась от дружного храпа, и, казалось, саманные стены вот-вот развалятся от воздушных потоков, с шумом вырывавшихся из грудных клеток храпящих штрафников. На крыльце Аникин застал Трошку. Он один не спал, курил самокрутку из самосада, щедро отсыпанного старшиной накануне.
— Будить пора товарищей твоих, Трофим… — сказал Андрей. Но сержант не торопился. Аникин, понимая, чего для того стоят эти минуты, тоже остановился.
— Что, Трофим, сон так и не пришел?
— Эх, старшина, — проговорил Нелядов. — Неохота ночку эту на сон тратить…