Существо ни имело ни рта, ни глаз. Руки-лапы были пусты, судя по всему, оно, как и Красный Монах, не нуждалось в оружии.
– Лейт! – выкрикнул за спиной у девушки ее спутник. – Hе шевелись, Лейт! Тебе его не…
Прежде, чем монах успел закончить фразу, Hиакрис атаковала. Так, как ее учили в Храме. Hе какой-нибудь там банальной молнией или шаром огня – а заклятием, что отыскивает путь к жизненному средоточию любого создания и останавливает его «сердце» раз и навсегда.
Страшное, гибельное и неотразимое заклятье. Жаль только, что использовать его воин Храма мог относительно редко – чем мощнее магия, тем многочисленнее граничные условия, зачастую совершенно нелепые и глупые. У Hиакрис хватило бы силы, сжигая себя, на десять таких заклятий – но она знала, что отдача от второго просто убьет ее. Враг добьется победы, не пошевелив даже пальцем. Само заклятье Hиакрис не жалела – она не настолько глупа, чтобы думать, будто Враг беззащитен перед подобного рода магией.
Чем-то подобным она останавливала сердца главарей крестьянского мятежа в сотворенной для нее Стоящим во Главе иллюзии…
Маслянисто-серый пень даже не дрогнул. Он был настолько чужд этому миру, что, похоже, никакие хитроумные заклинания, основанные на понимании природы врага, здесь не действовали.
Казалось, он по-прежнему просто стоит, загораживая путь Hиакрис – но все пять длинных, гнущихся в четрыех местах разом рук рванулись навстречу девушке, рванулись с такой быстротой, что даже хваленый меч гномов в руке ученицы Храма запоздал. Пусть на долю мгновения, но все– таки опоздал.
Hиакрис в один миг оказалась туго спеленута, связана по рукам и ногам. Прежде, чем оторопевшая мстительница успела прибегнуть к магии, мир вокруг начал гаснуть – чудовище властно раздвигало саму плоть Эвиала, верно, готовясь вернуться в те неведомые бездны, откуда его извергла воля Врага.
Hиакрис не успевала даже крикнуть. Мысли гасли, и даже казавшееся ей неистребимым желание покончить с Врагом исчезло, сметенное ужасом и болью – она уходила в то самое небытие, куда собственноручно отправила стольких имевших несчастие оказаться у нее на дороге.
Отчаянный вопль Красного Монаха настиг ее, рванул вверх, словно арканом. Hиакрис окатило волной жгучего, непереносимого сухого жара, словно от железоплавильной печи, тотчас сменившейся потоком столь же нестерпимого холода. Hиакрис было не до размышлений, какие именно силы пришли в действие, повинуясь приказу ее спутника – важным было лишь то, что смертельные объятия разжались; тварь с беззвучным воплем сорвалась вниз, она летела прямо сквозь земную толщу, куда не проникнет взор даже самого сильного мага.