Прождав десять минут, Ария поймала автобус, который высадил ее в полутора милях от Квинз-Фолли, и пешком пошла домой через поле. Зимой идти этим коротким путем было невозможно, и приходилось идти больше трех миль в обход, по дороге. В этот вечер под ногами было сухо, и дневное тепло улетучивалось, уступая место легкому туману, который поднимался со стороны реки.
Ария вдруг ощутила горячую привязанность к тем местам, которые так хорошо знала и которые до такой степени стали частью ее самой, что каждая деталь и сама атмосфера этих мест казались ей дорогими и знакомыми, как близкий человек. Живые изгороди, пустившие зеленые ростки, каштаны, вот-вот раскроющие свои клейкие почки, ярко-синие колокольчики, мелькающие в лесу, примулы по берегам реки – все это вдруг заставило ее с болезненным чувством ностальгии ощутить, как трудно ей будет покинуть родные места. Здесь ее дом, ее родина.
Сколько бы денег она ни зарабатывала, сколько бы ей ни предлагали, она не сможет оставить их.
Чарлз тоже нуждается в ней. Она знает, как разговаривать с ним, когда он устал, как подбодрить его, когда он подавлен и несчастен. Нэнни слишком суетится вокруг него, для нее он всегда останется маленьким мальчиком, которого нужно жалеть и укладывать в постель, когда он объелся зеленых яблок.
«Я, наверное, сошла с ума, если думаю, что смогу уехать отсюда», – подумала Ария и вспомнила гору счетов на столе Чарлза, которую сумма в двадцать фунтов в неделю могла довольно быстро свести на нет.
Она с минуту постояла у перелаза, ведущего на другое поле. Далеко впереди виднелся Квинз-Фолли. Дом немного возвышался над окружающим его ландшафтом, и красный кирпич его стен тепло светился в лучах заходящего солнца. Ария почувствовала, что вот-вот расплачется – так он красив, так стар и невосприимчив к течению лет, что кажется, дом будет стоять вечно – памятник минувшему, в то же время обращенный в будущее. Никакая жертва не будет слишком большой, если понадобится спасать Квинз-Фолли.
Ария продолжала улыбаться, когда вошла через парадный вход и застала Нэнни по-прежнему сидящей за столиком в холле, хотя уже было больше шести и вход для посетителей должен был быть закрыт.
– А, вот и ты, голубушка! – сказала Нэнни, складывая свое вязание и вставая. – Чайник закипел, а ты наверняка захочешь выпить чашечку. Тяжелый был день? В Лондоне, должно быть, жарко.
– Посетители были? – спросила Ария, заглянув в коробку, в которую складывали деньги.
– Восемь человек, – ответила Нэнни, – и все американцы, на двух машинах. Они сказали, что осматривают все усадьбы, и нашли, что наш дом «весьма ор-ригина-лен» из-за того, что такой крошечный.