— Мудрый король без стражи не выходит, — добавил Ниалл.
Его тревога уже переходила в страх.
— Слабый, ты хотел сказать. Темным королям хватает собственной силы, — ответил Айриэл и отвернулся.
Настало время искать другое развлечение. Вывести из себя Ниалла слишком легко, и Айриэл слишком его любил. Позволил себе горько-сладкую радость испробовать на вкус его эмоции, и довольно.
Заметив движение Айриэла, приостановилась одна из официанток. В глазах ее светились два полумесяца.
Призрачная дева[10]. Из темного народа.
Обычно при веселом Летнем дворе смертоносные фэйри не задерживались. Заинтересовавшись, Айриэл поманил ее к себе:
— Милая!
Та поглядела на зверенышей, рябинников, мрачного Ниалла — не потому, что кого-то из них опасалась. Скорее взвешивала расстановку сил. В бою призракам никто не страшен, ибо никому не дано избежать объятий смерти, его вожделеющей.
— Да, Айриэл? — донесся до него голос девы, прохладный, как глоток лунного света, и гнетущий, как кладбищенская земля на языке.
— Не принесешь ли мне чаю? Горячего, — Айриэл сложил пальцы щепоткой, — чуть поцелованного медом?
Призрачная дева присела в реверансе и, лавируя между посетителями, направилась к стойке бара.
«Могла бы украсить собой мой двор», — подумал он.
Не переманить ли?..
И, небрежно улыбнувшись хмурым стражникам, стоявшим вокруг, Айриэл двинулся за нею следом. Пути ему никто не преградил. Не посмел. Он был не их король, но король. Их возмущало его присутствие, но угрожать или препятствовать ему они бы не стали. Не смогли бы.
Призрачная дева поставила заказанный чай на гладкую поверхность обсидиановой стойки.
Айриэл придвинул стул, уселся к стражникам Летнего двора спиной. Посмотрел на деву.
— Прекрасная, что ты делаешь здесь, с этим сбродом?
— Здесь мой дом.
Она легонько коснулась его запястья влажными, как могильная земля, пальцами. Ничуть не боясь его — в отличие от остальных фэйри в этом городе. От нее он не смог бы подпитаться страхом. Зато сама она всегда была сыта — такой ужас внушала большинству ее мрачная красота. Желание она пробуждала лишь в немногих.
— По своей воле или по принуждению?
Его охватил охотничий азарт. Она стала бы очень ценным приобретением для Темного двора.
Призрачная дева засмеялась, и Айриэл ощутил, как по его жилам заскользили вместо крови могильные черви.
— Осторожней, — прошелестел голос, подобный лунному лучу. — Обычаи твоего двора — секрет не для всех.
Айриэл, не сводя с нее глаз, слегка напрягся. В голубом свете бара, в лиловых сполохах обсидиановой стойки дева-призрак выглядела более жутким существом, чем его подданные. И вызвать страх смогла даже у него — намеком на свои знания. Специфические склонности Темного двора нетрудно было скрывать во времена жестокого правления Бейры. Любимые блюда — насилие, разврат, страх, похоть, злоба — имелись в изобилии, так что можно было питаться самим воздухом. Ничего этого не стало, когда воцарился мир. Теперь, чтобы раздобыть пропитание, требовалась настоящая охота.