Что же происходит с ним теперь? Почему так неприятно смотреть на сегодняшнее муру? Неужели из-за нее?
Не поворачивая головы, Тауранги скосил глаза туда, где в сторонке от весело гомонящей толпы стояли двое — лысый, быстро мигающий старик в ветхой набедренной повязке и маленькая круглолицая девушка в белом переднике и узорчатой накидке, в которую были искусно вплетены перышки киви. Это были неудачник Те Иети и Парирау, его дочь. Не отрываясь они смотрели на парней, которые заканчивали свою удалую работу: двое самых дюжих подрывали каменными теслами столбы, подпирающие навес, а четверо вязали в узлы нехитрый скарб семейства Те Иети. Амбар был уже очищен. На земле, в нескольких шагах от изувеченной хижины, были свалены в кучу вязки сушеных корней папоротника арухе, три спелые дыни и несколько мешков кумары. Вечером все эти припасы будут съедены жителями деревни. В общей трапезе примет участие и Те Иети. Ему придется сегодня выслушать немало горьких упреков от тех, кто надеялся полакомиться свининой и сушеной рыбой, которых не оказалось в амбаре старого вдовца.
Тауранги смотрел на Парирау, и, хотя ее темно-оливковое лицо было наполовину скрыто падающими на плечи волосами, он видел, что девушка опечалена. Проявлять на людях чувства — верх неприличия, и, будь на месте Парирау кто-то другой, Тауранги осудил бы постыдную несдержанность. Нельзя показывать свое недовольство решением вождя, даже если дом твой предан разграблению и на завтрак не остается и кусочка папоротника. Во время муру надо радоваться вместе со всеми. Или хотя бы хранить спокойствие, как старый Те Иети. Он безучастно следит за гибелью добра, которое накапливал в течение многих лет. Так ведет себя истинный воин.
И все-таки Тауранги не в силах был не сочувствовать расстроенной девушке. Он готов был простить ей даже слезы, блеснувшие в ресницах, когда она на миг повернулась в сторону возбужденно приплясывающих зевак. Вовсе не желая, чтобы девушка заметила его среди них, Тауранги выбрался из толпы и зашагал в дальний от ворот угол деревни. Там, в самой большой и самой красивой хижине, жил с двумя старшими женами верховный вождь племени нгати, его отец.
Проходя через марае — центральную деревенскую площадь, — Тауранги услышал частые постукивания. Они доносились из-за угла дома собраний. Это трудился Ратауе, один из самых почитаемых людей племени и, как говорили, лучший резчик по дереву на всем Северном острове. Вчера перед заходом солнца Тауранги слышал, как восторженно ахала мать, рассказывая Те Нгаро о новой работе искусного мастера — фигуре великого бога Тане, покровителя всего живого. Ею будет украшен столб в священном месте пророчеств и гаданий. Мать ликовала: теперь благодарный Тане будет еще внимательнее к заклинаниям и просьбам жрецов общины.