— Тир, нож. Лови. — Это была старая забава двух друзей. Они с детства бросали друг другу все, что попадет под руку, и слепой мальчик так же безошибочно ловил ножи, вилки, предметы любой формы, как и его зрячий друг. Тир легко поймал тяжелый прочный нож, оценил балансировку, провел пальцем по лезвию и успел выловить летящие в него благоухающие ножны. Огорчало одно — фонарика нигде не было. Его нашел Тир, попросту наступив на черный цилиндр, который при ближайшем рассмотрении оказался шикарным экземпляром в прорезиненном корпусе и с абсолютно разряженными батарейками. Фонарик был делом жизни и смерти для Парда, поэтому он поискал батарейки, справедливо полагая, что где-то они должны быть. Батарейки нашлись в специальных ячейках на широком ремне, которые были нашиты вручную, но аккуратно и со знанием дела. При сфокусированном ярком свете хорошего дальнобойного фонарика, Пард продолжил осмотр тела. К ремню крепился и полусъеденый мешочек, в котором оказались три магазина для автомата неизвестной Парду модели. Сам автомат обнаружен не был. Мужчина лежал на спине и, судя по лямкам, под ним был небольшой компактный рюкзак. Пард слегка задумался, но мародерский азарт сделал свое дело. Преодолевая тошноту, становившуюся нестерпимой каждый раз, когда пальцы вынужденно погружались в мягкую полусгнившую плоть, Пард перевернул тело и обрезал лямки рюкзачка. Содержимое они проверят попозже. Все остальное не только пропахло полуразложившейся органикой, но и было беспощадно испорчено крысами. Ребята отступили. Крысы, как будто понимая, что люди не покушаются на пищу, спокойно выждали, пока те отойдут подальше, и уже через несколько минут за спиной у подростков вновь раздалось липкое копошение и многоголосый писк. Пард о чем-то судорожно вздохнул, и его снова вырвало, уже просто желчью, поскольку ребята не ели с самого ухода от своих спутников.
— Ну, рассказывай, — наконец остановился Тир, присев на перекрестке тоннелей. Он всегда выбирал для отдыха такие места, где есть варианты отступления. Пока Тир деловито вскрывал старым ножом консервы, которые ребята выудили из пахучего рюкзачка, обтерев крышку почти чистой безрукавкой, Пард подробно изложил все, что видел, попутно рассматривая содержимое рюкзачка. К чести ребят, они искали прежде всего аптечку, не забывая, зачем, собственно, они пошли. Аптечка была в наружном кармане рюкзака, да какая… Не то, что стандартная, как у Парда. Ее содержимое было практически не использовано. Хорошо, что там сохранилась инструкция по применению, а то разобраться в ампулах и капсулах было бы невозможно. Кроме этого в рюкзачке нашлись мясные консервы, фляжка с чем-то, судя по запаху, довольно крепким, пластиковая полуторалитровая бутылка с водой, чистая тельняшка, трусы и носки казенного защитного цвета, бритва и кусок серого вонючего мыла, завернутого в лоскут полиэтилена. Кроме того, там была карта. Не такая карта метрополитена, которая была на станции почти у каждой семьи, маленькая, на цветной открытке. А подробная, со странными значками, с названиями станций, разными цветами и пометками, которые сейчас разбирать было некогда. Ясно было одно — жилые станции есть, люди на них живут и их поход имеет смысл. От этой мысли стало как-то сразу теплее и ребята, побыстрее покончив с немудреным обедом-ужином-завтраком быстро собрались в путь. Но тут их мнения разошлись.