— Вы знаете, кто ему звонит?
— Я попробовала набрать номер последнего звонившего. Попала на юридическую контору. О такой я никогда раньше не слышала.
— Как она называется?
— «Пилсбери, Миллбанк и Хог».
Пеллэм уловил в голосе Джоли надрыв.
Она продолжала:
— Шофер отвозит Роджера на пересечение Девятой авеню и Пятидесятой улицы. Там он с кем-то встречается. Эти встречи происходят в обстановке строжайшей секретности.
— А шофера никак нельзя расспросить более подробно? — осторожно намекнул Пеллэм.
— Он и рад был бы помочь, — грустно усмехнулась Джоли, — но Роджер тщательно следит за тем, чтобы он, высадив его, сразу же уезжал.
Пеллэм записал название юридической конторы и адрес.
— Знаете, у Роджера есть и хорошие черты, — вдруг сказала Джоли. — Он жертвует деньги благотворительным организациям.
Как, говорят, и некоторые серийные убийцы. По крайней мере, те, кому требуется полное списание со счетов.
Взяв со столика бокал Пеллэма, Джоли отпила из него. Ее собственный уже был пустой.
— То, что вы только что мне рассказали, может дорого обойтись вашему мужу, — заметил Пеллэм. — Впрочем, как и вам.
— Мне?
— Я имею в виду развод. Разве вы не собираетесь получить от вашего мужа какое-то содержание, алименты?
Смех.
— Дорогой мой Джон Пеллэм, а вы ведь действительно платите налоги, признайтесь! Скажем так: я о себе позаботилась. Что бы ни произошло с Роджером, меня в финансовом плане это никак не затронет.
Пеллэм посмотрел на ее упругую, загорелую кожу. Восемь месяцев. Чертовски долгий срок.
— Выпьем за другое время и другое место, — сказала Джоли, поднимая бокал.
Пеллэм постоял у окна, глядя на ярко освещенные здания Манхэттена, затем шагнул к двери; а за стеклом его ангел также развернулся и, опустив призрачные руки, растаял в ночной темноте над городом.
Пламя взлетает вниз, а не вверх.
Пламя поднимается, а не опускается.
Сынок долго смотрел на план города.
Пожар в госпитале получился хорошим, но не отличным. Поблизости от места возгорания оказалось слишком много бдительных добропорядочных граждан. Слишком много полицейских, слишком много пожарных. Повсюду сующих свой нос. Готовых позвонить в службу спасения. Готовых направить на огонь пену двуокиси углерода из огнетушителей.
Все отнеслись к пожару слишком серьезно, мать их.
Кроме того, Сынок был рассеян — его мысли были поглощены этим Пеллэмом, антихристом в обличье ковбоя. Ему казалось, он видит его повсюду. В темных переулках, в укромных закутках. Он пришел, чтобы забрать Сынка с собой…
«Вот почему я потею. Вот почему у меня трясутся руки.»