Она постаралась забыть, что когда-то ее звали иначе, что у нее был отец, а потом – муж. Но иногда, в такие минуты, как сейчас, прошлое возвращалось, и с этим ничего нельзя было поделать. Чаще всего это случалось, когда женщина смотрела на море.
Она привыкла ненавидеть море. Сначала море отняло у нее братьев. Неаполитанские рыбаки – они вышли в море, пренебрегая тревожными признаками, потому что их бедной семье нужны были деньги. Они не вернулись. Мать, красивая и очень набожная женщина, усмотрела в этом кару Всевышнего. Прижимая к себе маленькую дочку, она часами выстаивала на коленях перед печальным ликом Мадонны, призывая на свою голову все беды и умоляя оберечь дочку. Тогда она так и не дозналась, в чем был грех ее матери, которая казалась ей ангелом.
Она узнала это намного позже, через несколько лет, когда госпожа Валентина уснула под самым дешевым надгробьем на кладбище для бедных. Горько-соленый ветер Неаполя был единственным, кто плакал тогда вместе с дочерью.
Некоторое время она жила шитьем. Потом появился громадный, широкоплечий, еще не старый, но совсем седой человек. По-итальянски он говорил плохо, а из местного диалекта, родного для госпожи Валентины и ее дочери, знал лишь несколько слов. Впрочем, их хватило, чтобы объясниться. Незнакомец оказался ее отцом.
Что заставило его много лет назад покинуть Валентину и детей, и почему он вдруг решил вернуться, она спросить не решилась.
Ей трудно было выучить слово «отец», которое в ее детской головке связывалось лишь с понятием «отец небесный». Незнакомец не настаивал. Он накупил ей красивых платьев и увез сначала на свою родину – во французский портовый город Марсель, потом ей довелось увидеть блестящий Париж и познакомиться с маэстро Франчини, своим знаменитым соотечественником. До этого дня такое прекрасное пение она слышала только в капелле. Опера стала ее храмом, но, увы, ненадолго.
Они опять собрались, кидая в саквояжи все, что попадалось под руку, без разбора, бросая на произвол судьбы то, что не помещалось в экипаже. До девушки, наконец, дошло, что они бежали.
Их приютила хмурая холодная Англия, где к ней впервые привязался этот кашель.
Они жили в рыбацкой деревне, так похожей на ту, где она родилась и выросла. Только небо над деревушкой было другим, и солнце редко радовало своим теплом. В сущности и море… тоже было другое – холодное и мрачное. Жизнь английских бедняков почти не отличалась от жизни таких же бедняков Неаполя. Разве тем, что они говорили на другом языке, теплее одевались и не молились Мадонне. Она умела чинить сети и быстро подружилась с хозяйкой приютившего их дома. Отца здесь побаивались и звали «мастер Джерри». Но кашель продолжал донимать девушку, и отец поспешил ее увезти.