Как Фидель, да? Он прячет? Или Че? А если вспомнить Байду, который сложил голову в бою с берсерками? А ты, Серёженька? Ты много выгадал в пути?..
Сайгон с раздражением сплюнул под ноги. Как выйти победителем из спора с самим собой?
— Старик! Я кому говорю?! Стой!
Старик и так стоял, но бугаю, похоже, нравилось на него орать. Несмотря на преклонный возраст, дед выглядел достаточно бодро, подручными средствами для передвижения не пользовался. Одет был в тёмно-зелёный плащ. На голове чёрная бейсболка с белыми латинскими буквами. На ногах валенки и калоши. Всё опрятное, чистое.
Спасателями наконец заинтересовались:
— Товарищи, вы хотите присоединиться к нашей коммуне? За одну пятилетку построим вместе светлое будущее! Я — комиссар станции. Была Театральной, но сегодня на собрании коллектива единогласно решено переименовать в станцию Ленинскую. — Чуть выше локтя руку мужчины перетягивала красная повязка.
— Поздравляю. Ленинская — это свежо, неординарно. А вот насчёт присоединиться… Увы, мы пока что недостаточно сознательны. — Фидель внимательно следил за реакцией комиссара.
Тот мгновенно потерял интерес к потенциальным новобранцам и кивнул своим бойцам, чтобы присматривали за чужаками. Мало ли, вдруг шпионы?
— Нам бы пополнить запасы. Вода, патроны, пища…
Но комиссар уже стремительно двигался прочь.
Че вытер пот со лба:
— А я уж думал: всё, кранты.
Только теперь Сайгон заметил, что спасателей взяли в оцепление красные бойцы. Пока комиссар беседовал с команданте, винтовки и автоматы его людей были нацелены на пришлых.
— Верно, товарищи! Бдите! — сурово кивнул им Фидель. — Вдруг контрреволюция?
Че хихикнул.
— Так, что тут у нас? Злостное неподчинение? Тунеядство? — Бугай с дробовиком всё ещё терроризировал старика в бейсболке. — Думаешь, если метро наше строил до войны, то всё можно? И не работать, и жрать на халяву, да?! А не выйдет! Мы всех вас, упырей старорежимных, изведём! Это я тебе как красноармеец обещаю!
Похоже, бугай не на шутку разошёлся. А старик… Он просто смотрел на добра молодца и, едва заметно улыбаясь, кивал: мол, повидал я в жизни всякого дерьма вагон и две маленьких тележки, а вашу власть и подавно заметил под сливным бачком.
Сайгон насторожился: метро наше строил до войны…
Метро наше…
Строил…
Метростроевец?!
Ещё толком не сообразив, что и зачем, он шагнул к красноармейцу и задержанному «тунеядцу»:
— Я прошу прощения, что отвлекаю, но не могли бы вы…
У бугая были проблемы с шеей: чтобы взглянуть на просителя, ему пришлось развернуться всем телом. При этом он выпустил старика из виду, чем тот с радостью и воспользовался — резво засеменил прочь, только калоши засверкали.