Сайгон включил фонарь и, посветив вниз, поднял с пола заточку, брошенную тем, кто входит без стука. Метростроевцу нанесли визит вовсе не для того, чтобы побеседовать о том о сём. Зарезать хотели. Старику повезло, что рядом оказался спасатель.
— Павел Терентьевич, такое дело… Я и мои товарищи, мы идём на станцию Днепр. Мы знаем, что там есть проходческий комплекс. С его помощью мы будем рыть туннели. Новые туннели… Чтобы всем места хватило. Чтобы не было войны… Эх! Долго объяснять… В общем, нам нужен специалист. Вы.
Сайгон посветил на старика. Тот что-то быстро написал в блокноте.
Сайгон прочёл: «Безумие!!!» и тяжело вздохнул:
— Павел Терентьевич, или вы идёте с нами, или вас навестят, когда меня не будет рядом. Они вас в покое не оставят. — Он протянул старику заточку.
На этот раз в блокноте было написано: «Хоть к чёрту на кулички, лишь бы отсюда подальше».
Чуть ли не в первый день после войны какие-то отморозки отрезали Павлу Терентьевичу язык. С тех пор метростроевец использовал для общения шариковую ручку, маркер или карандаш — всё, что писало. Но с каждым годом всё сложнее было доставать канцтовары. Обычная в прошлом бумага в метро стала неимоверным дефицитом, который пожилому человеку оказался не по карману. Поэтому Павел Терентьевич попусту не «болтал». Привык экономить.
— Это Павел Терентьевич, метростроевец. Он согласился пойти с нами.
Спасатели по очереди представились. Мышка долго жал старику руку и глупо улыбался.
— Нам здесь больше нечего делать. — Фидель закинул на спину рюкзак. — Тут становится жарковато.
Словно подтверждая его слова, загрохотали выстрелы.
Взглянув на вспышки, хорошо заметные в темноте, Сайгон сразу понял, в чём дело:
— Там служебные помещения. Началась расправа над неугодными. Павла Терентьевича будут искать. Есть у него тут доброжелатель.
Злые и голодные спасатели покидали бывшую Театральную. Крались в темноте, словно воры. А ведь станция не спала… Обитатели её хоть и не присутствовали на резне в служебных помещениях, зато крики раненых и хлопки выстрелов слышали отлично. Обыватели сидели по своим норкам. Никто не вышел вступиться за тех, кого убивали.
У входа в туннель спасателям преградила дорогу местная дружина. По всему — те самые парни, что должны были бы сидеть на блокпостах. Оно и понятно: в туннеле и страшно, и скучно, на станции куда веселее.
— Эй, далеко собрались? — поинтересовался командир дружинников, небритый, коротко стриженный детина лет двадцати. Рожа самоуверенная, так и просит, чтобы по ней двинули прикладом.