Согласно легенде, всё началось с того, что на станцию забрёл одинокий торговец, у которого, помимо обычного товара, была клетка с птицами — попугаями. Маленькая дочь начальника станции, увидев пташек, упросила отца купить их. Торговец отдал клетку бесплатно, но с одним условием — иногда он будет навещать попугаев. Вскоре он опять посетил Берестейскую, но уже не сам, а в компании коллег-коммерсантов. Их приняли на станции как родных. С тех пор на Берестейской торговые караваны стали частыми гостями — и жизнь на станции забила ключом. А попугаи, размножившись, садились на головы, гадили и без конца чирикали. Но никто не смел их обижать. Ведь Хозяин Туннелей даровал станции первенство в торговле — в благодарность за приют, оказанный этим птицам…
Когда Лектор расправился со вторым шашлыком, Сайгон поднялся:
— Идём. Я хочу увидеть большого белого человека.
* * *
Поначалу-то все искали родственников. Казалось, это самое главное — найти любимую тёщу в толчее выживших. Потому и записки передавали со станции на станцию. В почтари назначались бойкие молодые люди — это были первые караванщики киевского метро. А ещё на каждой станции была стена, на которой вешали объявления, мол, ищу бабушку, девушку, папочку… Стена плача, так называлась она на Святошине. Сайгон частенько разбирал корявые почерки на листках, выискивая заветное послание отца. Если Ким-старший выжил, он наверняка ищет сыночка Серёжу!..
А потом как отрезало. Люди смирились с утратой. Надо жить дальше. Потому и расталкивали ближних своих, норовя сунуть заточку в бок. Да разве это жизнь?..
Жизнь!
Сайгон точно это знает. Нельзя роптать на кривую судьбу. У тех, кто остался на поверхности, вообще её нет. Зато есть мнение, что киевское метро — не единственное место на Земле, где люди спаслись от апокалипсиса. Были же ещё города с развитыми подземельями: Токио, Москва, Лондон, да тот же Харьков в конце концов!..
— Сволочь!!! Подонок!!! — кричали у полосатой палатки, заметной издалека.
Сайгон узнал голос. Сняв со спины рюкзак и прижав его двумя руками к груди, он двигался через толпу вслед за Лектором. Да, воров здесь казнят, но меньше их почему-то не становится. Со всего метро — не говоря уже о Вокзальной — сползаются они на Берестейскую, где вход свободный для всех.
— Это Гильза голосит! — обернулся к Сайгону нигериец и покосился на парней в спортивных куртках — те тоже пробирались к полосатой палатке.
Они поняли друг друга без слов.
— Отвлеки ментов! — скомандовал Сайгон и сильнее заработал локтями.
Он успел вовремя. Одного взгляда хватило, чтобы понять, в чём дело. Девушка отправилась на поиски работы. Вряд ли она мечтала о стремительной карьере посудомойки, повышенной до подметальщицы полов в самой грязной забегаловке станции. Ей надо всё и сразу, и чтобы палец о палец не ударить. К сожалению, за красивые глазки и рыжую косу не очень-то спешили платить — пока Гильза не очутилась у приметной палатки. Здесь её внешние данные оценили по достоинству…