Тут встревает Гая.
— Оставьте его.
— Как же, — ухмыляется Ричард — У него крепкая башка, у этого подонка.
— Мне наплевать, будете вы его бить или нет, — заявляет Гая, — я хочу получить свои деньги.
Бедная крошка. То, что она сейчас говорит, — подло, но она в такой степени зависит от этих мерзавцев, что мне ее, право, жаль. Похоже, она уже не может обойтись без наркотиков.
— Гая, — говорю я, — вытащи меня отсюда, и завтра ты получишь свои десять тысяч прямо на дом. Я не знаю, о каких деньгах идет речь, но ты была мне подругой, и, в сущности, ты не виновата в существовании банд извращенцев наподобие этих трех гомиков.
Трах! Без промаха. Они уже не знают, куда ударить, — это-то меня и спасает. Если они хотят найти нетронутый уголок, им придется поколотить друг друга.
Теперь мне больно говорить, и меня тошнит. Я больше не чувствую себя пижоном. Собираюсь с силами.
— Гая, — говорю я, — я ничего не буду просить у этих трех потаскушек. Если можешь что-нибудь сделать — сделай. Если нет — мой брательник расскажет все, что я ему поведал насчет тебя.
Мне стыдно, что я впутываю в это дело Ричи, потому что его это совершенно не касается, ему надо продолжать учебу, и потом я же сам вляпался в эту историю. Да к тому же я люблю своего братца и не хотел бы чтобы с ним что-нибудь приключилось. Но это моя единственная карта. Троица так на меня сердита, что, они уже готовы потерять десять тысяч долларов, лишь бы отомстить.
Избиение прекращается. Гая говорит с ними. Я уже ничего не соображаю. Меня развязывают. Я встаю на ноги — дело дрянь. Они отступают, и мне становится, смешно, но недолго, потому что я тут же плюхаюсь обратно. И еще потому, что, когда я смеюсь, впечатление такое, что рот у меня раскрывается на все три стороны сразу. В целом меня здорово отделали. Но как бы я хотел, чтобы рыжий верзила пришел в себя. Как я его уделал!..
— Не двигайся! — говорит Уолкотт.
Я смотрю на него. В руке у него револьвер. Можно рискнуть, он, должно быть, стреляет, как школьник. Лучше не стоит — если он плохо прицелится, то вполне может в меня попасть.
— Спасибо, Гая, — говорю я, чтобы досадить другим.
— Не благодари меня, Фрэнк. Ты даже не знаешь, сколько ты мне причинил горя, и я бы дала им тебя прикончить, но мне слишком нужны эти деньги.
— Ты уверена, что они их у тебя не стащили?
Я хорохорюсь, но зря. Остались еще ножки от стула. А впрочем, я уже пять минут стою на ногах, и мурашки прошли. Последний удар. Это кто же, Тед Ле Мэй? Одним прыжком я хватаю его и прикрываюсь, словно щитом, от Уолкотта. Стреляй, дружище.