— Перекатывайся к окну, — говорю я.
Она не понимает.
— Перекатывайся по полу и ложись под окном, — повторяю я.
Она делает, как я сказал.
— Я сейчас разобью стекло, нужно заглушить звон, — объясняю я. — Осколки посыпятся на пол.
Я тоже подбираюсь к окну, стараясь прыгать как можно тише.
Я надавливаю на стекло. С наружной стороны жалюзи опущены, как я вам уже говорил, — это просто везение.
Я всем телом наваливаюсь на стекло. Только бы не услышали шум. Трррах… — оно раскалывается. Большой осколок падает на Донну и впивается ей в спину. Она вздрагивает всем телом, но не произносит ни звука.
— Теперь отодвинься, — говорю я. — Только без шума.
Она послушно откатывается в сторону. Я занимаю ее место. Мне удается протиснуть ботинки по обе стороны оставшегося осколка. Лодыжки мои тесно прижаты друг к другу, и нужно, чтобы стекло прошло меж них, когда перережет первый виток веревки. Я начинаю осторожно поднимать и опускать ноги.
Готово. Один виток падает. Остальные — на месте. Каждый из них перевязан узлом, придется резать все по очереди.
Я чувствую, как кусочки моего мяса остаются на осколке, пока я орудую лодыжками, но только крепко сжимаю зубы. Дело движется — четвертый, пятый… Все.
Ноги мои свободны Попробуем их согнуть. Делаю несколько движений. Это удается мне с большим трудом. Но что такое? В коридоре раздаются шаги. Быстренько сгибаю и разгибаю ноги.
— Ляг на место, Донна, — поспешно говорю я. — Не шевелись. Лежи как мертвая.
Я сажусь на корточки рядом с ней. Дверь открывается. Входит женщина. Я наблюдаю за ней сквозь опущенные ресницы. Это лицо мне знакомо.
Луиза Уолкотт.
Она одна. Закрывает за собой дверь.
В руке у нее что-то блестит. Бритва. На ней шикарное черное платье с глубоким вырезом. Красива как никогда и в такой же степени сволочь.
— Вот так-так, — говорит она. — Нам стало жарко? И мы начинаем бить стекла… А может, мы собрались позвать на помощь?
Она хохочет.
— А тебе сейчас будет еще жарче, Донна Уотсон, — говорит она.
Затем она подходит к Джону Пейну.
— Он мертв? — спрашивает она. — Забавные твари эти мужчины, не могут жить без своих прелестей.
А каким тоном все это произносится! Ну и мегера! Она направляется в мою сторону.
— Сейчас мы тебя тоже малость подрежем, птенчик, — говорит она. — А то ты тут засиделся. Ложись. Это всего лишь закуска.
Я не двигаюсь. Она подходит поближе. Разглядывает свою бритву.
— Она не очень острая, — замечает Луиза. — Затупилась о Джона.
— Почему вы хотите насладиться столь приятным зрелищем в одиночку? — спрашиваю я. — Что, в этом доме больше нет любителей?