«Мало меня гонял сержант!» — вдруг со злостью подумал Сергей.
Эта мысль почему-то успокоила, и Серов заснул.
Среди ночи он услышал голос:
— Ты готов! Ничего не бойся. В трудную минуту вспомни о друге…
Взрывы и свист больше не снились.
Наутро перед построенным взводом лейтенант снова разминал шею:
— Тем, кому осталось служить два месяца, шаг вперед!
Вместе с Сечиным вперед вышел сержант Агапов.
— Имеете право не лететь! — лейтенант не смотрел на вышедших ребят: внимательно рассматривал свои облегченные берцы.
Оба тут же встали в строй.
— Что вы хотите этим сказать? — Щеглов поднял глаза. Глаза улыбались.
— Мы не имеем такого права! — Агапов сказал то, о чем думал и Сечин.
— Ну что ж, тогда, как говорится, по машинам!
Лейтенант с удовлетворением разглядывал широкие спины подчиненных, выносивших оружие и боеприпасы из казармы.
Сергей вместе с Сечиным тщательно проверял укладку — на марше ничего не должно бряцать и болтаться. Серов вспомнил повторяющийся из ночи в ночь сон и спросил:
— Знаешь, Володь, о чем я думаю последнее время?
— О чем?
— Что я буду делать, если погибнешь ты? Как мне после этого жить? Ведь я останусь с этим до конца жизни. Если погибну я, проблем нет! Я наконец поверил, что мы не бессмертны… А раньше мне казалось все по-другому!
— Не думай об этом, дружище! — Сечин постарался улыбнуться своей обычной неподражаемой улыбкой. — Если я умру, останешься ты! И ты доделаешь дело до конца. Мы ведь здесь не просто так собрались, чтобы потешиться. Мы учимся ничего не чувствовать, чтобы остальные могли чувствовать себя людьми. Мне так говорил отец! А справедливей мужика, чем мой отец, я не встречал. Вот еще лейтенант Щеглов на него похож. Да ты со своим правдолюбием грозишь занять в моей голове почетное место! Собственно за это и уважаю тебя больше всего! Из-за страха не говоришь неправды!
— Я раньше думал, что это страшно — осознать, что ты смертен! Раз — и нет тебя на этом прекрасном шарике! Думал, это самое страшное. А теперь уверен, что есть вещи пострашнее…
Володя чувствовал, что Сергей что-то недоговаривает. Тащить силком из друга не хотел.
— Это не для меня! — решился Серов. — Я согласился здесь служить только потому, что когда-то не смог спасти девушку, которую любил. А как оказалось, любил я ее не больше своей жизни. Тебе не понять: ты не презирал самого себя…
Сечин остановился и схватил за руку друга:
— Я не верю, что ты не заступился за девушку. Чушь! Рассказывай!
Серов наклонил голову: в глаза Володе он смотреть не мог.
— Она исчезла на проклятой земле! Земля хотела и меня, но я в последний миг выскочил. Испугался!