И проклята будет та, кто провалит свои обязанности, дабы не оказывать пагубного влияния на остальных.
Но сегодня ожидание стало неотвратимой ношей. Кормия согрешила и ожидала своего наказания.
Очень долго она хотела, чтобы к ней пришло ее превращение, в тайне нетерпеливо ждала его, но не во благо Избранных. Она хотела полностью познать себя. Хотела ощутить смысл, в своем дыхании и в биении сердца, смысл, имеющий отношение к ней как личности в этом мире, а не как к спице в колесе. Превращение стало бы ключом к ее личной свободе.
Превращение было дано лишь недавно, когда ее пригласили испить из чаши в храме. Поначалу она ликовала, что тайное желание исполнилось, но осталось нераскрытым. Но потом ее постигла кара.
Посмотрев на свое тело, она винила свои груди и бедра за то, что с ней скоро случится. Винила себя за желание быть кем-то особенным. Ей следовало оставаться там, где она была…
Тонкий шелковый занавес на дверном проходе сдвинули в сторону, и вошла Избранная Амалия, одна из личных помощниц Девы-Летописицы.
— И так, все решилось, — сказала Кормия, стиснув кулаки так, что заболели костяшки.
Амалия доброжелательно улыбнулась.
— Да.
— Как скоро?
— Он прибудет по окончании секвестра Ее Высочества.
Отчаяние заставило Кормию спросить неслыханное.
— Не может ли кто-нибудь другой из нас быть выбранной? Есть те, кто жаждет этого.
— Ты была выбрана. — Когда слезы набежали на глаза Кормии, Амалия беззвучно подошла ближе. — Он будет нежен с твоим телом. Он…
— Он не сделает этого. Он — сын воина Бладлеттера.
Амалия вздрогнула всем телом.
— Что?
— Дева-Летописица не сказала тебе?
— Ее Святейшество лишь сказала, что договорилась с одним из членов Братства, с достойным воином.
Кормия покачала головой.
— Я узнала раньше, когда она впервые пришла ко мне. Я думала, все знали.
От беспокойства Амалия нахмурила брови. Без слов она села на койку и прижала Кормию к себе.
— Я не хочу этого, — прошептала Кормия. — Прости меня, сестра. Но я не хочу.
Голосу Амалии не хватало уверенности, когда она сказала:
— Все будет хорошо… обязательно.
— Что здесь происходит? — Резкий голос оторвал их друг от друга, словно пара рук.
Директрикс стояла в дверном проходе с подозрительным взглядом. С какой-то книгой в одной руке и черными жемчужными четками — в другой, она была идеальным воплощением стремлений и замыслов Избранных.
Амалия быстро встала, не отрицая произошедшее. Избранная всегда должна знать свое место; меньшее воспримут за вопиющее отклонение, за которое придется понести покаяние. А их застукали.
— Я должна поговорить с Избранной Кормией, — заявила Директрикс. — Наедине.