Ви знал, что через шесть минут Бутч заберет апельсиновый сок из руки Мариссы и поставит его на журнальный столик. Он разольет его, потому что стакан упадет на угол «Sports Illustrated», и сок попадет на джинсы Мариссы. Коп воспользуется этим, как предлогом, чтобы провести ее по коридору в комнату и основательно раздеть.
Но, по пути к спальне, они остановятся у двери Ви и растеряют все свои сексуальные порывы. С грустью в глазах они пойдут в свою супружескую постель и будут лежать в объятиях и в молчании.
Ви положил руку на лицо. И безудержно зарыдал.
Видения вернулись, его проклятье видеть будущее возвратилось к нему.
Его судьба разрешилась.
И значит, впереди его ждет именно такое существование: его удел — пустой оболочкой лежать рядом с прахом своей возлюбленной.
И действительно, рыдая, он услышал, как Бутч и Марисса вышли в коридор, замерли перед его спальней, а затем закрывали дверь в свою комнату.
Не раздавалось стонов и хриплых возгласов, приглушаемых стенами, не стучало изголовье кровати.
Как он и предсказал. В наступившей тишине, Ви вытер щеки, затем посмотрел на свои руки. Левая все еще немного болела от собственноручно нанесенного повреждения. Правая же светилась, как всегда, и его слезы казались белыми на фоне внутреннего свечения, белыми, как радужные оболочки его глаз.
Он сделал глубокий вдох и посмотрел на часы.
Наступление ночи — единственное, что сохраняло ему жизнь. Он, безусловно, убил бы себя сейчас — взял бы свой Глок, вставил в рот и вынес себе мозги — если бы не ночь.
Он сделал своей личной миссией уничтожить Общество Лессинг. Она займет всю оставшуюся жизнь, но это чертовски хорошо, потому что больше его ничего не ждало. И для этого он бы предпочел покинуть Братство, но Бутч умрет без него, так что придется всегда находиться поблизости.
Внезапно, он нахмурился и посмотрел в сторону двери. Спустя мгновение он вытер щеки и сказал:
— Я удивлен, что ты не вошла сразу.
Дверь открылась без помощи рук. С другой стороны, в коридоре стояла Дева-Летописеца, черные одежды укрывали ее с головы до пят.
— Я не была уверена в радушном приеме, — сказала она, понизив голос, когда входила в комнату.
Он не поднял голову с подушки. Не собирался оказывать ей почести никаким образом.
— Вы знаете, что вам рады…
— Несомненно. Значит, я перейду к цели моего визита. У меня есть подарок для тебя.
— Мне он не нужен.
— Нет. Нужен.
— Да пошла ты.
Казалось ее голова под одеждой, обвисла на плечах.
Не то, чтобы он заботился о ее драгоценных чувствах, которые сейчас пострадали.
— Уходи.
— Ты захочешь…