Подлинная психическая энергия, которая все еще цеплялась за лезвие даже после стольких столетий, ослабла, но все еще содержалась в крови, и была достаточно сильной, чтобы обжечь его чувства. Зак стиснул зубы и закрыл глаза. Но это не повлияло на неясные образы, вспыхнувшие перед его мысленным взором.
События, в данном случае слои событий, поскольку кинжал использовали множество раз для подобных целей, пришли к нему в красках кошмаров. Он никогда не был способен объяснить цвета паранормальных видений. В нормальном мире не имелось подобных им.
…Он был захвачен тем, как опускается нож, наслаждаясь предвкушением, как тот входит в человеческую плоть, ощущал нечестивую похоть, которая приходит с убийственным ударом, познавал ужас жертвы…
Зак поспешно закрыл свое психическое восприятие и уронил кинжал обратно в ящик.
— Эй, — взвизгнула возмущенно Элейн. — Поосторожнее с ним.
— Простите.
Зак встряхнул слегка рукой, которой брался за нож, словно этот жест мог избавить его от остатков зловещих видений. Теперь он знал лучше. К счастью нож был очень-очень старым.
Элейн подняла брови.
— Расскажите.
— Он определенно использовался для убийства людей, а не животных, — произнес он. Воззвав к годам практики и невероятной силы воли, он с усилием подавил видения. Временная мера. Они вернутся, по всей видимости, этой ночью во снах. — Сценарий человеческого жертвоприношения.
— Вы уверены, что речь идет о жертвоприношении, а не лишении жизни врага или обыкновенном убийстве?
Зак взглянул на нее:
— Обыкновенном убийстве?
Элейн закатила глаза:
— Вы понимаете, что я имею в виду.
— Энергия рукояти окрашена особым приливом истово религиозной мощи, которая приходит с кровавым жертвоприношением. Ублюдок любил свое дело и упивался им. По этой причине люди и называют подобное жаждой крови, Элейн.
Элейн оставалась скептичной, но в глазах замерцала искра, которую можно было назвать одной из форм страсти.
Археологи, подумал он. Как же им такое нравится.
— Возможно, казнь? — предположила она.
— Нет. Ритуальное жертвоприношение. Присутствовал алтарь, и убийца чувствовал свое право на убийство.
Элейн расслабилась, улыбаясь весьма удовлетворенно.
— Что ж, я была права, — произнесла она, едва не потирая руки от ликования. — Этот нож использовался священниками для культа Папоротника.
Зак никогда не понимал, как могут так восхищаться коллекционеры и хранители музейных редкостей предметами и оружием, предназначенным убивать и калечить людей. Впрочем, им не доводилось иметь дело с психическими образами, оставленными этими предметами и устройствами.