Скоро показался и сам источник зловония, обозначенный полусгнившим деревянным мостом над круто уходящими вниз берегами.
– Твою же мать, – прогундосил Стас, идя по осклизлым бревнам вслед за охотником. – Что сюда сливают?
– Все, – ответил тот лаконично.
Сие емкое определение подтверждалось как запахом, так и внешним видом реки. Ее мутные воды, омывающие опоры моста метрах в двух под ногами, были окрашены в цвет, не сразу поддающийся определению. Желтовато-землистый с черными, извивающимися, будто черви, прожилками. Скопившаяся вдоль берегов коричневая пена укрывала груды разнокалиберного мусора, и не только.
– Что это? – указал Стас на крупный белесый предмет, выглядывающий из-под слоя отходов жизнедеятельности. – Труп? Едрена мать, точно. Это ж утопленник!
Коллекционер подошел к краю моста и, не проявляя особой заинтересованности, глянул вниз.
– Не знаю, утопленник или нет, но что труп – точно. Уже дня три как, – заключил он со знанием дела.
– Это нормально? – Стас, борясь с тошнотой, продолжал внимательно изучать колышущуюся вдоль берегов массу.
– Мм?
– Нормально, что трупы в реке рядом с жилыми домами плавают?
– Как тебе сказать? Вообще, разумеется, ненормально. Покойников тут сжигать принято. Но случаи-то всякие бывают. Пырнули да в реку бросили. А кому его оттуда доставать хочется? – Охотник потянул Стаса за рукав. – Ладно, пойдем. Больно ты впечатлительный.
– Кошмар, бля. У вас когда последняя эпидемия чумы была?
– Хрен знает, – пожал Коллекционер плечами. – Дизентерия случается, а про чуму не слышал. Тут народ закаленный. А ты, кстати, поменьше удивляйся. Всякого еще насмотришься. И на местных не глазей. Не любят они, когда пялятся.
Стас вопросительно поднял брови:
– С чего вдруг такая отчужденность? Я думал, что все мутанты – братья.
– Тебя с детства учили к словам цепляться?
– А тебя – вопросом на вопрос отвечать? Ты случайно не еврей?
Охотник вытаращил глаза и зашелся каркающим смехом.
– Еврей? – переспросил он, отдышавшись. – Может быть, может быть… Я бы ответил точнее, если б папа с мамой не забыли крошку-мутанта в помойной яме.
– У-у… Сирота… – делано огорчился Стас и смахнул невидимую слезу. – Я растроган.
– Только не разревись.
Смердящая Теша осталась позади, наедине со своими мертвецами. Охотник молча шагал по безлюдным проулкам, и Стас, пытаясь не ступать в особо подозрительные лужи, шел за ним. Вонь по мере отдаления от реки ослабевала, но об окончательном ее исчезновении не могло быть и речи. Судя по цвету и запаху жидкостей, хлюпающих под ногами на раскисшей земле, помои, а также содержимое ночных ваз жители Арзамаса имели обыкновение выливать прямо на улицу. Стас мысленно поблагодарил судьбу за то, что встреча с этим дивным местом была уготована ему не в разгар лета.