Ян с сожалением облизывал губы. Ему уже захотелось пить, но воды он взять не успел, а его спутники, похоже, жаждой не страдали.
— Еще далеко? — нарушил он почти часовое молчание. Виталий улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Почти пришли. Вы очень храбрая девушка и выносливая, правда. Я удивлен. Вы чувствуете это, Янат?
Шептунов нетерпеливо дернул плечом. Такие комплименты не впечатляли, он подозревал подвох. Однако его заинтересовали слова Самойлова на счет чувств. Он нетерпеливо огляделся, не очень-то понимая намеки, но ничего особенного не увидел. Дорога стала чуть пошире, достигла примерно десяти метров от стены до стены, но прочее осталось прежним: тихий свист ветра, шорох мелких камней под подошвой ботинок, солнце, припекающее спину, когда его лучи проникали между двух отвесных стен и прохлада, вызывающая легкий озноб, когда оно скрывалось за тучами. Янат хотел бы стать или более сообразительным или иметь какие-нибудь телепатические способности, но единственное, что он, пожалуй, реально мог, смотреть во все глаза и слушать.
И вдруг до Яна дошло, о чем это Самойлов. Сначала ноздри Шептунова защекотал сладковатый запах, какой-то необыкновенный, странный, волнующий. Аромат был нежным и завораживающим, чем дольше Ян вдыхал, тем сильнее хотелось еще. Он растерянно посмотрел на Самойлова, но тот пожал плечами, улыбнулся и указал рукой вперед. Шептунов ускорил шаг, невольно, но он не смог совладать с предвкушением. Ему очень хотелось увидеть это. Что "это" он не знал, но влечение к неизвестности было таким сильным. Тайна, о, демон искуситель! Ян обожал тайны.
Дорога сделала резкий поворот и им открылась неожиданная (для Яната) картина. Ущелье резко смыкалось, а затем валы расступались, создавая нечто типа площадки-уступа, некоторого природного возвышения, между берегами которого проходила резко сузившаяся тропа. Обрывающиеся сверху шершавые стены шлака блистали на солнце, а между ними и дорогой царили цветы-великаны. Целое поле цветов.
Высокие мясистые стебли фиолетового цвета поднимались над землей метра на полтора, разворачивая круглые, размером с ладонь толстые листья, с ярко желтыми прожилками. На самой верхушке стебля находился единственный бутон светло зеленого оттенка, покрытый светлым пушком. Ян видел закрытые и открытые цветки. В открытых его поразила кроваво-красная сердцевина с белесыми полосками, словно бы содранными с плоти.
Одуряющее сладкий, мягкий, обволакивающий запах становился все гуще, насыщеннее. Шептунову уже казалось, что он пьет его как напиток, густой и одурманивающий, ласкающее пьянящий. Ян пошел за Самойловым вперед, боковым зрением увидев, как Любомир остановился, но даже не удивился, не задумался, ему вообще стало все равно. Существовал лишь он, Янат, и эта поляна цветов, аромат которых дарил головокружительную смесь радости и блаженства. Печаль, страх развеялись как дым. Ян был безоблачно, неимоверно счастлив и ему было наплевать на недавние переживания. Ничего более не существовало кроме невыносимо яркого солнца и колышущегося моря стеблей повсюду: слева, справа, вокруг, над головой.