— Тебе хорошо, Яна? — услышал Шептунов. Кто-то нагло ворвался в пряничный домик и всколыхнул молочную дымку окутывающего его блаженства, породив недовольство и вернув этим реальные ощущения. Внезапно, Янат почувствовал, какой свинцовой тяжестью налились руки и ноги, что язык едва ворочается во рту, а голова, как мешок с песком неудержимо тянет вниз. Он почти не мог связно мыслить, единственное на что хватало сил держать глаза открытыми.
Янат почувствовал, как Самойлов хватает его за грудки и валит на землю. Он даже не мог закричать в ответ, лишь беззвучно шевелил губами и выпучивал глаза как лягушка.
Виталий спокойно расстегнул комбинезон Яна до пояса и удовлетворенно сказал.
— Я сомневался, ей богу, Яна, действительно сомневался, что вы женщина. Но теперь вижу, правда. Не бойтесь, проснувшись, вы будете счастливы, и тоска уйдет из этих прекрасных солнечных глаз. Спокойных снов, прекрасное создание иного мира.
Шептунов неимоверным усилием выгнул позвоночник, но добился лишь того, что Самойлов бесстыже опустил ладонь на его голую грудь и придавил тело к земле.
Последней связной мыслью в голове Яната была: "Я знаю, почему он взял с собой Любомира, чтобы этот засранец тащил мое тело обратно!"
— Яночка, слышала новости? — девушка с всклокоченными волосами странного цвета, словно в них перемешалось сразу несколько оттенков — рыжие, шоколадные, льняные и золотистые, подняла голову и посмотрела на говорившего. Ее прозрачно желтые глаза, солнечные, с крапинками янтарного меда, выжидающе смотрели на худую женщину. Свободное одеяние, больше похожее на рубашку без рукавов до колен, висело на собеседнице "Яночки" как на вешалке. Угловатое лицо с крупным ртом и карими глазами выглядело добродушным и чуть глуповатым.
— Говорят ты волшебница, — забыв о первой своей фразе, затрещала женщина, — у тебя на грядках саженцы растут как заговоренные, ни один не пропал. Золотые руки. А может ты просто секрет какой знаешь, а? Ведь не зря же тебя работать в сады направили?
— Что за новости? — Холодно спросила девушка. Женщина неловко улыбнулась, ей был неприятен такой прием, и это сразу же стало заметно. Но, похоже, садовницу в последнюю очередь интересовали хорошие манеры. Она поднялась с колен и небрежно отряхнула одежду, сшитые воедино рубашку и штаны с блестящей застежкой спереди. Штанины были закатаны до колен, а голые голени перепачканы землей.
— Там, у озера.
Девушка замерла на одно очень короткое мгновение, которого женщина не заметила и тихо спросила.
— Кто-то новый?
— Да. Странный человек и с ним нет твари. Он один. Представляешь? Давненько такого не случалось.