— Хорошо, бери ее. Она совершила в своей жизни столько мерзостей, что вполне заслужила твоих ласк, старик. Будь ее хозяином. — Себастьяно решил, что это вполне заслуженная участь для Лукреции. Она хотела убить его. Что ж, Господь даровал ему возможность воздать ей по заслугам. — Я знал, что мы расстанемся друзьями, — сказал старик и вытащил из-под халата план подземного хода.
Распахнулась ажурная дверь и, крадучись, в комнату вошла Елена. Гречанка была не одна. Она ввела за руку человека в плаще с капюшоном, накрывавшим его голову.
— Это художник, француз. Я привела его тайным ходом, который мне показал сам султан. Никто не должен его видеть. Так сказал Баязид. Он уйдет сам, тем же путем. — Елена говорила шепотом. Потом подошла ближе к Клаудии и показала лист бумаги. — Смотри, ты видишь это?
— Что это? — спросила Клаудиа, всматриваясь в начертанную вязь.
— Посмотри сюда, в самом низу. Это — монограмма султана, она скрепляет все его грамоты. Он дал мне вольную! С сегодняшнего дня я свободна. — И Елена бросилась на шею Клаудии, рыдая от счастья.
— Милая моя, я так рада за тебя!
— Я так счастлива. Если бы не ты…
— Не надо обо мне. Моя жизнь кончена, не думай об этом. — Клаудиа положила голову на плечо гречанки. — Я многого не рассказывала тебе, но я заслужила такую участь.
— Не говори так! Ты тоже получишь свободу. Султан не даст тебе умереть здесь. Я знаю, он любит тебя.
— Нет, Елена, моя жизнь кончится в этой золотой клетке. Это я знаю наверняка.
Стоявший чуть поодаль человек в плаще задел серебряный кувшин, и тот со звоном упал на пол. Это напомнило девушкам, что они не одни.
— Мне пора идти, Клаудиа. Теперь я покидаю дворец навсегда.
— Дождись хотя бы утра, Елена. Куда же ты пойдешь сейчас?
— К грекам, в Галату. Они помогут мне. Я уйду сейчас же, я не могу больше оставаться ни минуты в этом проклятом месте. — Елена поцеловала в последний раз Клаудию. — Прощай. Пусть Господь подарит тебе свободу.
Когда гречанка вышла, Клаудиа села на ковер.
— Я готова. Говорите, как мне сесть, где будут стоять свечи…
Но человек в плаще ничего не отвечал. Он подошел вплотную к Клаудии и сбросил капюшон.
— Рене?!! Ты? Откуда?
— Тише, тише, умоляю тебя! — Они бросились друг к другу в объятия. — Ты видишь, я искал тебя по всему свету! Я люблю тебя и вызволю из этой темницы.
— Господи, я ничего не понимаю. Как ты здесь оказался?
— Не спрашивай сейчас, дай мне наглядеться на тебя.
Он обнял ее крепче и стал жадно целовать. Поцелуи были сладкими, родными… Она отвечал ему со всей страстью, которая долго дремала в ее душе и наконец выплеснулась наружу.