Я блуждал по закоулкам этого города-лабиринта полночи, пока не почувствовал в воздухе едва уловимый запах моря. Какая-то особая солоноватая свежесть выдавала его близость. Еще два-три поворота, и пред моими очами раскрылась неописуемая красота ровной зеленовато-перламутровой глади воды, высокий купол восточного неба с рассыпанными по нему звездами и огромная яркая луна.
Вскоре я нашел пристань, затаился под сохнувшей просмоленной лодкой и решил слегка вздремнуть. Завтрашний день мог окончательно решить мою судьбу, и я помолился Богу, чтобы он оказался удачным.
Проснулся я оттого, что мне стало невыносимо жарко. Я лежал весь мокрый, обливаясь потом. Рядом шумело прохладное море, но я был заперт в своем укрытии и должен был прежде оценить обстановку. Вокруг уже кипела обычная портовая жизнь. На рейде стояло с десяток кораблей, у берега — несчетное количество лодок и барок. Я огляделся — вооруженных людей Аруджа — правителя Алжира — видно не было. Это успокоило меня, и я покинул свое прибежище. Осторожно двигаясь вдоль берега, я старался не привлекать внимание снующих повсюду матросов и торговцев. Я смотрел в море, разглядывая флаги стоявших на рейде кораблей. И вдруг… На горизонте, как желанный маяк, развевался флорентийский флаг. Там, всего в одной миле от меня, — моя свобода, родина, жена… Внешне я сохранял спокойствие, но представьте, что творилось в моей душе! После почти года скитаний в Африке… У меня было одно желание — скорее оказаться на борту у флорентийцев…
Еще больше я обрадовался, когда увидел несколько шлюпок с этого корабля, стоявших у берега. Флорентийские матросы разгружали мешки с зерном. Я поспешил к ним, мне хотелось обнять их всех разом. Каких-то пятьдесят шагов оставалось до моих земляков, родных христианских душ. Я бежал, как ребенок, слезы навернулись на мои глаза, слезы переполнявшей меня радости…
Ах, синьора, случалось ли Вам переживать в жизни такие волнения? То они возносят вас из бездны отчаяния на вершину блаженства, то, наоборот, — с радужных высот счастья погружают в пучину переживаний.
Что-то подобное в тот день произошло и со мной. Приближаясь к моим спасителям, я увидел, что с другой стороны к их шлюпкам бегут воины Абу Хасана, видимо, давно поджидавшие меня в Алжире. Конечно, меня искали, и мне следовало проявлять осторожность, но я поддался своим чувствам, потерял бдительность — и теперь был наказан за свою неосмотрительность. Их было четверо, они уже поравнялись с флорентийскими матросами и бежали мне навстречу. И я побежал прочь…