— Я отпустил турок, потому что они наши природные враги, и они были созданы нашими врагами, и в самой их натуре воевать против нас, — ответил Тирант. — Бессмысленно наказывать волка за то, что он желает съесть овцу, и, когда стадо находится под надежной защитой, нет нужды охотиться на волков, разве что для удовольствия. Но собаку, которая повадилась грызть овец, следует уничтожить, ибо изначальная природа в ней извратилась и она не подлежит исправлению. Вы — изменники, а это совсем не то же самое, что природные враги.
Тирант помолчал немного, прислушиваясь к своей душе и пытаясь определить, достаточно ли глубоко погребено на ее дне желание отомстить за несправедливое оскорбление. Наконец он решил, что сумеет держать себя в руках и не отдаст приказа, который так и плясал на кончике его языка.
— Вы будете доставлены в Константинополь и предстанете перед императором. Он решит вашу участь, и, если он решит продать вас в рабство на рынках Магриба, вам придется принять это.
И он приказал отвести пленников в особый шатер, накормить и стеречь хорошенько.
* * *
Вечером того дня Диафеб подошел к своему кузену и тихо спросил его:
— Сколько у нас осталось продовольствия?
— Дня на полтора, — ответил Тирант. Он ежедневно производил расчеты, боясь ошибиться.
— После того как герцог Македонский озаботился оболгать нас, — начал Диафеб, — может случиться задержка с новыми поставками из столицы. Разбитой армии не нужен провиант.
Тирант ничего не ответил.
Диафеб продолжал:
— Может быть, стоило все-таки отпустить наемников? Содержать их слишком обременительно для нас.
Тирант молчал.
Диафеб сказал:
— Или, во всяком случае, не следует кормить их досыта.
— Нет, — ответил Тирант. — Я не хочу показывать им мою слабость. Незачем кому-либо знать об этом.
Пусть все думают, будто у меня в армии всего вдосталь, а сам я никогда не испытываю ни в чем недостатка, и менее всего — в собственной храбрости.
— Вот уж в чем никто не усомнится, так это в вашей храбрости! — засмеялся Диафеб.
Но Тирант покачал головой, ничего, впрочем, на сей счет не объясняя.
— Что вы будете делать, если продовольствие закончится, а корабли из столицы так и не придут? — безжалостно просил Диафеб.
— Корабли придут, — сказал Тирант.
— А если нет?
— Я не должен допускать и тени сомнения в том, что корабли придут.
— Но вдруг наши воины начнут мародерствовать и грабить местных жителей? — не унимался Диафеб. — Как вы тогда поступите? Они приведут в свое оправдание муки голода.
Тирант посмотрел на кузена с удивлением.
— Разве вы осудите голодного за то, что он взял еду? — спросил Диафеб.