Но все эти мысли Великий Турок придержал при себе. Он приветствовал Тиранта и начал осматриваться в его лагере. Между тем Тирант любезно пригласил гостя в свой шатер, куда вскоре подали угощение.
Весь день они только тем и занимались, что вкушали различные яства, пили сладкие напитки или лежали в шатре и смотрели, как ветер колышет шелковый полог. Когда наступила ночь, они заснули. Тирант приказал своим людям внимательно следить за каждым из прибывших турок, но делать это по возможности втайне, чтобы не обидеть их недоверием.
— Но ведь вы им действительно не доверяете! — поморщился Диафеб. — Зачем же притворяться? Это наши враги, кузен, и скоро мы сойдемся на поле боя для убийства. Да они и сами все это знают.
— Я не желаю нарушать правил вежливости, — ответил Тирант. — А кроме того, вовсе не хочу, чтобы Великий Турок вообразил, будто я его боюсь.
Диафеб пожал плечами, но сделал все в точности как просил Тирант.
Однако Великий Турок всю ночь храпел в шатре севастократора. Он лежал, широко раскинув руки, как спят только те люди, которые ничего не опасаются. И маленький невесомый сон с длинной бородой сидел на его груди до самого рассвета.
На рассвете сон ушел, а Великий Турок перевернулся набок и вскоре пробудился.
После обильного завтрака он обтер ладонью бороду и спросил:
— Отчего, севастократор, ваши люди в лагере всегда вооружены и многие из них не сходят с коней?
— Они это сделали для того, чтобы оказать вам честь, — ответил севастократор. — Ради гостей принято наряжаться, а мы считаем, что доспехи — самая красивая одежда из всей, которая когда-либо создавалась людьми.
Великий Турок оттопырил щеку, пощелкал по ней языком — как если бы язык просился высунуться сквозь плоть наружу — и наконец сказал:
— Если бы и мы всегда были вооружены и начеку, ты не разгромил бы наш лагерь так легко. А теперь слушай, Тирант Белый: я желаю твоей смерти. Это желание родилось во мне, когда ты напал на нас ночью, а наутро, когда я увидел, как по реке плывут тела убитых, оно возросло многократно!
— Все люди когда-нибудь да умирают, — ответил Тирант. — Уж не знаю, какая кончина мне назначена, однако не хвалитесь, будто вам это известно, сеньор Великий Турок.
— На твоем лице ясно написаны все признаки ранней смерти, — заявил Великий Турок, — и ты не доживешь до моих лет. А когда я убью тебя, все станут говорить, что ты был жесток и неудачлив.
— Довольно! — воскликнул Тирант. — Браниться, да еще в моем шатре, я не желаю. Полагаю, с вами этот приступ брюзгливости случился оттого, что вы выпили и съели лишнего.