— Я хочу вызвать тебя на поединок, — сказал Великий Турок. — Потому что не в моих намерениях оставлять тебя живым.
— Что ж, — ответил на это Тирант, — поступим так. Вы сообщили мне все, что собирались, и теперь можете возвращаться в свой лагерь. А я посоветуюсь с другими баронами и отправлю вам письмо, в котором предложу условия для поединка.
— Это мне подходит, — согласился Великий Турок.
* * *
После отбытия утомительного гостя Тирант собрал баронов в шатре для советов и рассказал им обо всем.
Первым заговорил герцог Македонский. Глядя на его рослую, нескладную фигуру, Тирант думал: «Странно, что война, позор и поражения никак не отразились на его наружности. Он не похудел, и даже морщин на лице не прибавилось… Впрочем, должно быть, это проистекает оттого, что герцог Роберт не имеет совести, которая точила бы его по ночам при мысли обо всем дурном, что он совершил. А может быть, дело в том, что он и без того выглядит отталкивающе».
И, устыдившись своих мыслей, Тирант крепко сжал губы и нахмурился.
А герцог Македонский сказал:
— Прежде чем отвечать на вызов, следует выяснить вот что: кто та дама, которая дала севастократору свою рубашку, чтобы он носил ее поверх доспехов?
— Сеньор, — ответил Тирант, — не понимаю, отчего это может быть важно, ведь речь идет о военных делах.
Герцог Македонский усмехнулся:
— Нам известно, что Великий Турок имеет в числе своих жен непревзойденную красавицу, дочь Великого Хана. У ее отца в подчинении шесть королей! И владения его более обширны, нежели Франция и Испания вместе взятые. И достоинства этой дамы он будет отстаивать в предстоящем поединке. А кто та дама, которую намерен прославить наш севастократор? Потому что если она уступает даме Великого Турка, то и поражение севастократора неизбежно.
Тирант сильно покраснел, однако выдавать свою любовь к принцессе не посмел, чтобы никак не повредить ей. И ответил:
— У себя на родине я любил одну вдову и хотел взять ее в супруги, но судьба нас разлучила. При расставании она дала мне эту рубашку, чтобы она защищала меня во время сражений.
— Это не годится, — искренне огорчился герцог де Пера. — Ибо, как бы ни была ваша вдова хороша собой или добродетельна, она в любом случае не идет ни в какое сравнение с дамой Великого Турка. Вот если бы вашей дамой была принцесса!..
— Нет, — сказал Тирант твердо и посмотрел герцогу в глаза. — И я не хочу, чтобы государь заподозрил меня в дурных мыслях по отношению к принцессе, так что оставим этот разговор.
— Напрасно, — возразил сеньор Малвеи и встал, чтобы его речь звучала более убедительно. — Севастократору следует избрать Кармезину дамой своего сердца и сразиться ради нее. Вот верный ключ к победе! Никто не превосходит Кармезину ни знатностью, ни красотой. Что из того, что наш севастократор — чужеземец и не имеет никаких владений и титулов в Византии? У себя на родине он, вероятно, считается человеком знатным; а если и нет — таковым сделает его любовь.