Застав свою царственную воспитанницу в отличном расположении духа, вертящей в руках зеркальце, Заскучавшая Вдова строго спросила:
— Откуда у вас такое красивое зеркало, моя госпожа?
— Это подарок, — ответила Кармезина.
Эстефания тотчас порхнула к подруге и уселась рядом с нею, обвив ее рукой за талию.
— Рассказывайте! — попросила она. — У кого нашлась столь очаровательная вещица? Уж наверняка здесь побывал какой-нибудь заморский купец, потому что я никогда не видела, чтобы в Греческой империи делали такие вот завитки с эмалевыми вставками. А такой яркий синий цвет у эмали наверняка чужеземного происхождения.
— Зеркало подарил мне Тирант Белый, — призналась принцесса, опуская глаза, — прибавив, что в этой раме скрыт портрет той, которая стала владычицей его души. И таким образом он объяснился мне в любви, не сказав ни одного слова о самой своей любви.
— Как изысканно! — воскликнула Эстефания. — Да ни в одной книге, сколько их ни прочитай, не сыщешь ничего подобного, а стать изобретателем в такой разработанной области, как возвышенные любовные отношения, может лишь человек поистине благородный.
— Вы правы, дорогая подруга! — Кармезина явно обрадовалась поддержке со стороны Эстефании. — Эти чужеземцы так и блещут умом! А было время, когда я считала, что рассудительность, благородство и доблесть можно отыскать лишь у наших рыцарей, но, познакомившись с Тирантом, я полностью переменила свое мнение.
— И с Диафебом Мунтальским, — прибавила Эстефания.
Они обнялись и со смехом расцеловались.
И тут Заскучавшая Вдова не выдержала и разразилась гневной тирадой:
— Смотрю я на вас, дитя мое и госпожа моя, и глазам не верю! Вас ли я вскормила вот этой грудью? Вас ли воспитывала, вам ли говорила об обязанностях девицы из царского дома? Боже! Слишком уж вы заторопились побежать по каменистой дорожке навстречу позору и бесславию! Кому вы простираете руки, готовые обнимать? К кому вы тянетесь губами? К чужестранцу! Что с того, что он подарил вам зеркало? Эка невидаль! Во дворце вашего отца тысячи подобных зеркал, и еще получше! Да кто он такой, этот Тирант Белый? Приплыл сюда с Сицилии в компании всякого сброда, да и парчовые его туалеты явно с чужого плеча.
— Ничуть не бывало, — пылко возразила Эстефания, задетая тем, что Заскучавшая Вдова называет друзей и спутников Тиранта «всяким сбродом» (сицилийские наемники, прямо скажем, иного определения и не заслуживали, зато их командиры были рыцарями самого знатного происхождения). — А коли вы взялись на старости лет рассуждать о моде, так послушайте тех, кто в этом разбирается! Ибо сии жипоны нарочно так устроены, чтобы плечи в них выглядели шире, чем есть на самом деле, — хотя плечи чужеземных рыцарей и без того широки, — и оттого непросвещенному взгляду кажется, будто одежда велика и снята с чужого плеча, но на самом деле это не так.