— Не знаю. Мне хотелось поехать туда с тобой, и теперь я могла бы… обидеться, разумеется. Но все же… пока не буду обижаться.
— Как же с тобой удивительно легко, Минни! Мне так хотелось бы получше узнать тебя. Я правду говорю.
— Шести недель тебе было недостаточно?
Внимательно посмотрев на нее, Уэйн сделал отрицательный жест. Потом, внезапно встревожившись, снова взглянул на часы.
— Так иди, — сказала она. — Не беспокойся обо мне. Останусь в Риме. Между одним нигерийцем и другим позвони.
Уэйн поднялся. Ему явно не хотелось уходить, или, во всяком случае, так казалось.
— Что тебе больше нравится, чтобы я сказал, что ты красива или что ты умна?
— Что красива, разумеется.
— Это значит, ты знаешь, что умна, и потому не нуждаешься в подтверждении… А вот в том, красива ли, ты не совсем убеждена и хочешь услышать заверение, что это так. — Он ласково тронул ее подбородок, приподняв лицо. — Ты вообще-то не бог весть что, к тому же возраст уже начинает напоминать о себе. — И предвосхитил ее ответ: — Никогда больше не скажу тебе, что ты красива. Обожаю неуверенных в себе женщин.
Он пересек площадь и уже на углу обернулся и помахал ей, она ответила ему тем же.
Но улыбка женщины была холодной, деланой. Когда Уэйн скрылся за поворотом, она задумалась.
Ей нравился этот американец, хотя она и не была влюблена в него. Их отношения начали складываться благодаря присущему обоим чувству юмора. Это было немало. Что касается остального, то Питер был человеком достаточно разумным и воспитанным и, самое главное, он не пытался навязать ей себя, свои интересы и вкусы. Но каковы на самом деле были интересы и вкусы Питера?
Шабе поднялся, слегка задев стул Мерилен, при этом она мельком взглянула на него.
— Пардон, — проговорил Шабе.
Он прошел к стеклянным дверям ресторана, за которыми на стене был виден телефон-автомат.
Мерилен принялась изучать меню, как вдруг у нее возникло странное и неприятное чувство, будто кто-то наблюдает за ней. И действительно, из-за стеклянной двери, говоря по телефону, на нее пристально смотрел Шабе.
Старик повесил трубку, вернулся к столику, позвал официанта и расплатился.
Ожидая сдачу, он снова взглянул на Мерилен, и, заметив это, она опять испытала какой-то смутный страх. Она подняла глаза, но Шабе уже не смотрел на нее, он удалялся своей спокойной и уверенной походкой.
Серый «мерседес» Шабе въехал на спокойную улочку района Париоли и остановился в нескольких метрах от небольшого белого особняка, окруженного садом.
Старик установил зеркало заднего обзора так, чтобы был виден вход в особняк. Потом уселся поудобнее, собираясь ожидать. Луч солнца, отраженный в зеркале, побеспокоил его. Он немного отодвинулся и прикрыл глаза, но солнце опять ослепило его.