Вовка ничего не рассказал отцу и всю подноготную случившегося бабушка так и не узнала. Но за клубничные «ромашки» Робику досталось крепко!
Вовка в то лето на обратном пути с моря так и не приехал, и не было у Любочки камешков, ракушек и лакированного краба. А Робкин букетик ещё долго стоял в стакане на окошке под сине-зелёной крышей, даже после того как завял и почти осыпался…
Наш шестилетний влюблённый долго не мог объяснить самому себе, почему он вдруг так резко возненавидел ту, в ком пять минут назад души не чаял. Откуда в нём взялось столько злобы, что он готов был убить бедного Вовку? Ох, как же ему всё это не нравилось, как он жалел этого смешного рыжего увальня, умеющего по-мужски держать язык за зубами. Как же злился на себя за эту минутную слабость.
Любочку за «измену» он так и не простил. И так и не понял тогда, почему до самого его отъезда, а может и после, она так и не выбросила этот первый в жизни каждого из них, подаренный по большой детской любви букет цветов…
Точки над i он сумел расставить лишь гораздо позже, а тогда он твёрдо решил, что никогда больше не полюбит, а если даже и полюбит, то ни за что не скажет об этом…
К девчонкам Роб относился так, как относятся они сами к красивым цветам и маленьким пушистым котятам. Он их любил! Всех! В одной он видел сногсшибательную внешность и любовался, в другой — чистую возвышенную душу и умилялся, в третьей — начитанность и пытливый ум — и искренне восхищался! В каждой юноша находил нечто, достойное внимания и уважения. Так что реплика, принятая Васькой за дружескую поддёвку, была чистой воды правдой! Он действительно получал от любования женской красотой не только чисто эстетическое и эмоциональное наслаждение, но ещё и заряд вдохновения, что ему, как человеку творческому, было как глоток свежего воздуха в облаке густого смога. А девчонки считали его душкой, млея, отвечали на оказанные им знаки внимания и искренне не понимали, почему этот неглупый красавчик с явными задатками казановы никогда не идёт дальше искусных, тонких и всегда вовремя вставленных комплиментов и лёгкого флирта. Одни считали его ещё зелёным, ведь он был как минимум, на два-три года моложе всех в группе, другие — самовлюблённым эгоистом и нарциссом, третьи вообще строили подозрения, что он — гей. Никто ни малейшего представления не имел, какие мысли рождались в его голове, какие бури порой бушевали в его юной неокрепшей душе, чем он дышал и откуда, в конце концов, свалился он как снег, точнее даже, как снежная лавина, на головы не только группы, но и всего училища. Даже его приятель Василий, с которым наш новенький общался больше всех, только растерянно разводил руками в ответ на конкретно поставленные девчатами вопросы. Так или иначе, добрая половина женского населения группы тайно сохла и вздыхала по Робу, а он за полгода пребывания в училище так и не завёл себе подружку, хотя желающих на это вакантное место было хоть отбавляй!