Мордобитие
- это логичный
и правильный
финал любого
исторического
спора. Не можешь
вспороть защиту
оппонента
аргументами,
вмажь про меж
бровей кулаком!
По-крайней
такой вариант
лучше заявления:
"В принципе,
мы говорили
об этом одном
и том же". Если
вам кто-то так
сказал, значит,
проиграл в
словесной
баталии.
-Вы
меня слышите,
ау....? Ау?
Если
Шуруп продолжит
путь в нашей
группе, то мне
не с кем будет
поговорить.
Надо же, его
сразу перестали
интересовать
трупаки, как
только он нашел
того, с кем можно
было поспорить.
Интернет дает
о себе знать
и теперь. Труп
пребывал в
своей мертвячьей
нирване. Мажоры
и полумажоры
- это очень вкусная
находка. У них
всегда много
дорогих безделушек.
Я,
надев резиновую
перчатку, обшарил
труп. Из существенного
нашел севший
телефон с сенсорным
дисплеем, залитым
чем-то твердым
и липким. Кто-то
на него долго
пускал слюни.
Плюс пара тысяч
кровных рублей,
если сдам технику
в городе. Нынче
на нее спрос
не самый большой,
но из-за массового
сокращения
экспорта говна
из Поднебесной,
у народа медленно,
но верно развивается
комплекс нехватки
привычной и
дешевой порции
дерьма в повседневной
жизни.
Не
всем ведь нравится
телевизор
"Рубин".
-Извини,
не знаю, как
тебя зовут, -
начал я, - но мне
видимо приятней
разговаривать
с мертвецом,
чем найти язык
с живыми. Так
я никогда и не
расскажу свое
видение ситуации.
Совсем как на
выборах две
тысячи восьмого
года, ха-ха. Когда
возможность
реально проголосовать
одна: написать
на бланке то,
что пишут мелом
из трех букв
на заборе.
Зомбяк
медленно поднялся
и закачался
из стороны в
сторону. Танцует.
Они часто танцуют
этот вертлявый
джагертон,
дрыгающийся
танец американской
молодежи
шестидесятых.
В свете костра
показалась
еще одна фигура,
на сей раз женская.
Я в задумчивости
еще не снял с
себя резиновые
перчатки. А
дама была мила
собой, если не
считать, что
у нее был содран
скальп, откуда
торчали остатки
окровавленных
волос. Я, смотря
на то, как раскачиваются
эти два отрешенных,
уединенных
в каком-то своем
закрытом мире
мертвяка, куда
мне никогда
не попасть,
невесело хмыкнул.
А
ведь они блаженны.
Не ведают что
творят. Дети
с возможностями
взрослого
человека. Даже
боли не чувствуют.
Вполне возможно,
что они счастливей
всех на свете.
-Позвольте
пригласить
вас на танец,
мисс.
Я
галантно подал
руку в перчатке
и, не дожидаясь
ответной реакции,
легонько приобнял
мою партнершу
за талию. Да,
воняет, да
бессмысленные
глаза, как у
наркомана,
смотрят мне
в лобешник. Но,
волшебство
вальса. Я, стелясь
по траве, веду
партнершу,
загребающую
по земле ногами
и вихляющую
головой как
висельница.
Висельник и
наркоман -
замечательные
метафоры для
партнерши по
танцу. Я не
сомневался,
что она танцевала,
ее посеревшая
и порвавшаяся
юбка была нужной
длины. Скорей
всего ее кто-то
изнасиловал,
так как на ниже
пояса можно
было увидеть
запекшуюся
кровь. В моих
ушах била мелодия
вальса, стоны
мертвецов,
вереницей
пересекающих
дорогу и строки,
строки любимой
и позабытой
давно песни: