-Сидите
тут.
Семен
вышел поговорить
с подошедшим
к нему офицером.
Ободряюще
похлопал его
по плечу, взмахнул
руками. Военный
слушал, затем
крикнул к себе
солдата, которому
Семен с видимым
удовольствием
вручил ведро
картошки, которое
извлек из багажника.
Мы в это время
сидели ниже
травы, тише
воды. Лишь мимоходом
оглядев нас
и, наверное,
убедившись,
что мы не бородатые
террористы
с автоматами,
он больше не
удостаивал
нас вниманием.
Мы
миновали укрепление
без проблем,
дальше нам
встречались
подобные, но
менее укрепленные
объекты. По
бокам вырастали
дома, и улица
наполнялась
людьми. Живыми.
Многочисленными.
Настоящими
людьми.
-Вас
где высадить?
-Да
прямо здесь,
- не веря своей
радости, ответил
я, - спасибо Семен
огромное. Ты
нас дважды
спас.
-Да
без проблем,
- он пожал нам
на прощанье
руки и укатил
на своей видавшей
виды Ниве дальше.
Вот
так просто и
бесхитростно
было прощанье
с человеком,
который сохранил
наши жизни.
Даже как-то
неудобно вышло,
но меня обуревали
счастливые
чувства по
поводу того,
что мы все-таки
сумели, все-таки
выжили, пришли!
Хотя
это как посмотреть.
Нас высадили
на окраине
левобережного
Новозомбиловска.
Первомайский
район, где умереть
от обколовшегося
наркомана было
более реальным,
чем быть загрызенным
вне города
зомби.
-Добро
пожаловать
домой, Феликс
Викторович,
- со слезами на
глазах сказал
я, - дом, милый
дом!
Мимо
прошкандыбала
стайка личностей
в спортивных
костюмах и
семечках в
руках. На траве,
сонно поглядывая
на проезжую
часть, разлеглись
ранние пьяницы:
школьники,
потягивающие
энергетические
коктейли, мужики
с пивом и старики,
почтенно кушающие
беленькую.
Наглядная
картина преемственной
деградации,
которую всегда
можно было
наблюдать на
левом береге
Новозомбиловска.
Я с удивлением
заметил, как
пенсионеры
поили водкой
насильно усаженного
с ними овоща.
Он пускал слюни,
раскачивался
из стороны в
сторону и крепко
сжимал выданный
ему граненый
стакан.
Не
иначе генная
память.
На
бетонный бордюр,
выросший на
зеленом косогоре
задумчиво
испражнялся
молодой человек,
одной рукой
запрокидывая
над горлом
бутылку, а другой
выписывая
желтые кренделя.
-Смотри,
- сказал я Феликсу,
- посредник.
Паренек,
закончивший
пить пиво и
писать, повернулся
и посмотрел
на нас мутным
взором:
-Ты
че на, за, пля,
сюда, нах, смотришь!
Я,
вкушая дорогую
слуху речь,
зажмурился,
как от ласкового
слова. Теперь
я окончательно
понял, что мы
дошли до города!
Да здравствует
Затулинка с
ее дремучими,
неотесанными
нравами
Глава
19
В
целом Новосибирск
не так сильно
изменился.
Стало намного
меньше людей
и намного больше
полиции. Позакрывались
многие превилигированные
магазины, мало
кто покупал
в условиях
кризиса шмотки
за десятки
тысяч рублей.
Хотя и такие
находились,
но разгневанные
горожане не
хотели видеть,
что те, кто был
богат до зомби,
лишь приумножили
свое богатство
с их появлением.
В вагонах метро
присутствовал
вооруженный
конвой. Мы с
ветерком прокатились
по прохладной
подземке, которая
сбила с нас
нескончаемый
солнечный жар.
Интересно, как
от нас пахло?
Последний раз
мы мылись еще
в языческой
общине, когда
они устроили
нам баньку.
Причем мылся
только я, Феликс
отказался. На
каждой станции,
от Площади
Маркса до
Заельцовской
обосновались
дополнительные
гарнизоны
дорожной полиции.