Я
спросил заинтересовано:
-Говоришь
помощи Чанам
не пришло? А
как же снабженцы?
-Какое
снабжение? У
нас, как в пятнадцатом
веке, система
кормлений, даже
можно сказать
неоаракчеевщина.
Этих
гадов, зомбиведов,
переквалифицируют
из учителей
истории, филологии
и прочей географической
шушеры на семестровых
курсах, поэтому
интеллигентная
сволочь для
простого пролетария
говорит непонятно.
Видя мой недоумевающий
взгляд, Феликс
пояснил:
-Центр
снабжает солдат
очень редко,
продуктовых
ресурсов кое-как
запасли на
зиму. Поэтому
солдаты закреплены
за той местностью,
где проживают.
Население несет
"необязательную"
повинность
- обязано выполнять
продуктовую
норму, как при
хлебозаготовках.
Столько-то
килограмм
овощей, масла,
мяса, круп. Кроме
нормы существует
так называемый
продуктовый
солдатский
налог. Это то,
что сверх пайка
с помощью силы
самостоятельно
забирают солдаты
у крестьянина.
Я
всегда знал,
что история
развивается
по спирали и
циклична. То,
до чего один
раз додумалось
человечество,
неминуемо
повторится.
Мы,
молча, посидели
с полчаса. Я
переваривал
вкусные планы
по добыче
драгоценного
оружия, с помощью
которого можно
будет безбедно
жить целую
вечность. Правда,
власть сразу
же расстреливает
любого человека
с нелегальным
вооружением,
но никто не
отменял взятки,
а кому не охота
при нашествии
мертвецов,
получить бесплатно
цинковый ящик
с патронами?
При этом я совершенно
забыл, что нахожусь
не на свободе,
но, да ничего
серьезного
мне грозить
не могло. Люди
обеспокоены
тем, как спасти
свою жизнь.
Феликс,
что-то шептал
в руки и мотал
головой. Он был
поражающе похож
на зомби, видимо
работа в школе
обратила его
в забитого
доходягу верней
чем укус мертвеца.
То-то он не сильно
жалел своих
учеников.
Вот
она - жизнь после
Зомбикалипсиса!
Я давно не видел
живых, а он с
три дня шел по
дороге. И никого
из нас больше
не тянет говорить.
Наш бензобак
разговора
полон, и черная
стрелка на
красном поле
диалоговой
сытости. Все-таки
мы слишком
индивидуалисты,
когда время
требует коллектива.
Хотя
мне и так неплохо.
Через
стенки помещения
пробился треск
пулеметной
очереди.
-Опять
по банкам, - уловив
мой обеспокоенный
взгляд, ответил
Феликс, - или
по людям стреляют.
Второй день
здесь сижу,
наслушался.
Но
пальба не
прекращалась.
Теперь, средь
грохотания
пулемета можно
было услышать
сухие щелчки
"Макарова",
отборную поросячью
ругань жирного
лейтенанта,
дымное лаяние
АК на перевязи
у сержанта.
-Что-то
мне это не нравится,
- пробормотал
Феликс, - обычно
все кончается
за полминуты.