-Отобьемся
еще раз.
Ага,
как будто это
он утром, вместе
с полицейскими,
стрелял из
пулемета по
умертвиям.
Вообще путешествовать
без средств
передвижений
- это высшая
степень идиотизма.
Практически
самоубийство.
Зная, что кругом
кишат живые
мертвецы и их,
не реагирующие
на свет зрачки,
обшаривают
ландшафт в
поисках чего-нибудь
вкусного и
интересного,
брести пешком
было неправильным.
Но какие варианты?
Подождать в
том могильнике
- посадят как
преступников,
а то и расстреляют.
Никакой водитель
дальнобойщик
в здравой памяти
теперь не
останавливается
на трассе. Идти
по чащобе и
закоулкам было
опасно, можно
было наткнуться
на бандитов.
На этом участке
дороги они не
сильно промышляли,
так как она
патрулировалось
военными, как
магистраль
снабжения
города продуктами.
Оставалось
одно - идти, причем
держась поближе
к деревьям, на
которые, в случае
чего, можно
было залезть.
Я
сказал:
-Послушай,
если ты хочешь
дойти до Новозомбиловска,
то придеться
следовать моим
указаниям.
Иначе я пойду
один, не хочу,
чтобы на меня
без средств
передвижения
наткнулась
какая-нибудь
шайка бешеных
людей. Бегают
они намного
быстрее меня.
Замотай рану,
их привлекает
кровь.
Разумеется,
я врал и один
бы я не пошел.
Если накинутся
мертвецы, от
которых не
будет шанса
отбиться, то
я сломаю Фену
его худенькую
ножку арматурой
и уйду в отрыв,
стараясь не
слышать его
жалобных причитаний.
Я
не злой, просто
мне моя жизнь
дороже.
Луч
на удивление
прямой, но не
менее гадкой
дороги, утыкался
в подбрюшье
горизонта. Там,
казалось, налип
черный гречневый
комочек, постепенно
разрастающийся
в небольшую
мушку, окуклившуюся
затем в гусеницу.
Метаморфозе
сопутствовал
нарастающий
шум, похожий
издалека на
реактивный.
Я так отвык от
тарахтенья
военного дизеля,
что не сразу
сообразил и
потащил упирающегося
Феликса в укрытие.
-Военные!
Идут на помощь
Чанам или ментам.
Валим!
Фен
попытался
сопротивляться,
ему всяко больше
хотелось ехать
на броне в окружении
вооруженных
мужчин, чем
брести по
накалившемуся
асфальту с
рогаткой в
руке. Я не разделял
его мыслей.
Мы
с ходу, гигантским
прыжком гепарда,
преодолели
кювет. Там, размокнув
в ливневом
стоке, раздулся
до невероятных,
слоновьих
размеров человеческий
труп. Он был
настолько
омерзителен
и синюшен, словно
протравлен
дустом, что мне
и в голову не
пришла мысль
после его обшарить.
-Быстрее!
Мы
бухнулись сразу
за кюветом в
какой-то земляной
пупок. Грязно,
сыровато и
одновременно
пахнет горелой
щетиной, но
относительно
безопасно. Я
с удовольствием
вдавил голову
Фена в землю: