-Так
что будем делать,
капитан? - спросил,
облизнув губы,
Руслан Гудков,
уверенно выворачивая
на повороте
руль, - будем
присматриваться
к Ивану и рубить
его?
Еремей,
взвесив все
за и против,
кивнул:
-Да,
будем выводить
его из игры. Не
сейчас, после
выборов.
-Отлично,
- потер руки
Эдик, - давно
пора.
-Хорошо,
- сказал Руслан.
Еремей
Волин видел,
как в прямоугольном
зеркальце над
пластиковой
панелью машины,
закинувший
голову Руслан
Гудков, снова
облизал губы.
Мужчина не
знал, что водитель,
его давний друг
и товарищ, никак
не может избавиться
от ощущения
слизи и гноя
на своих губах:
сегодня утром
он впервые
поцеловал
протянутую
к нему руку
из-под рукава
толстовки.
Руслан
бросил последний,
короткий взгляд
на погрузившегося
в задумчивость
полковника,
и сосредоточился
взглядом на
дороге, а мыслью
на своем сыне,
которого нежно,
совсем по-отечески,
поглаживал
сегодня утром
по голове, прежде
чем куда-то
увести, зашедший
к нему в гости
Иван.
Глава
8
С
рук сорвалась
удавка веревки.
Я подкрался
к жертве на
подушечках
пальцев, как
камышовый кот.
Скандинавская
ярость заполонила
мой мозг, и целый
ураган ударов
обрушился на
жертву. Я бил
с оттягом, бил
ногами, ладонями,
сцепленными
в замок. Лягался
и плевал. Я отомстил
ему за все унижения,
что вытерпел
в этот короткий
срок, за все
пытки, тычки
и оскорбления.
-Я
не виноват, -
верещал поросенком
Феликс Викторович,
- не виноват я!
-Она
сама пришла?
- шипел я, выкручивая
ухо, - говорил
же тебе, что
это ловушка.
Что, так сложно
понять было?
Так сложно?
Из-за тебя мы
здесь, из-за
тебя!
Если
мы слишком
громко шумели
в наш импровизированный
канализационный
зиндан - стакан
отстойника
с забетонированными
штольнями труб,
мочился охранник,
стараясь попасть
нам на голову.
Переждав
этот дождик
в четверг, я
успокаивался
и миролюбиво
говорил скисшему
и совсем разбитому
Фену:
-Ничего,
выживем.
Как
я и предполагал,
нас похитили
работорговцы.
И хоть мы не
были похожи
на доверчивых
славянок с
округлыми
лицами и тупыми
мозгами, что
подаются в
массажистки,
но на двоих
мужиков тоже
позарились.
Бандитские
группировки
славного города
Куйбышева, в
позапрошлом
Каинске, еще
до Зомбикалипсиса
славились
чрезмерной
жестокостью.
К
сожалению это
был не самарский
Куйбышев, а
медвежий,
кепочно-семечковый,
ботающий по
фене, сорокатысячный
сибирский
городок. Мне
он запомнился
тем, что в безусую
юность, пуская
себе по венам
рок, мне там
набили морду
и сожгли хайер.
Время скоротечно,
мучители из
прошлого выросли
и теперь меня
в Куйбышеве
хотят продать
в рабство.