-Господи,
хоть я над тобой
и буду смеяться,
если выживу,
но спаси и сохрани.
А если спасусь,
ты же знаешь,
снова буду
смеяться. Уж
так устроен.
Рядом
с трупом валялся
обрезок железной
трубы. Похоже,
это было найденное
им оружие, взятое
с трупа, а он и
не догадался
им воспользоваться.
Вся моя надежда,
это медленно,
как на прогулке
по набережной
подойти к
отъедавшимся
покойникам,
взять арматуру
и быстро размозжить
им головы.
Я
не знал как
подходить к
трупам. С одной
стороны быстро,
так как настигала
погоня, а с другой
медленно, чтобы
не привлечь
внимания зараженных.
Реакция была
похожа на то,
когда тебе
кричат: "Стоять!"
и почему-то
стоять охота
в самую последнюю
очередь. Поэтому
я, сначала развлекая
свои нервы
медленным
шагом, подражая
психической
атаке, но не
выдержал, взвизгнул
и рванул вперед.
Они
не успели вскинуться
и отлипнуть
от трупа прежде,
чем я схватил
дубинку. Повезло,
наверное.
Ударом
железной трубы
я проломил
голову мертвецу,
пытающемуся
добраться до
ягодиц погибшего
игрока. Определенно
в этих тварях
разума больше,
чем в иных людях.
Правда, снять
джинсы он не
догадался,
поэтому пытался
собственноручно
отодрать плотную
ткань и искривил
себе зубы о
стальные заклепки.
У этого игрока
не было специального
костюма, странно,
но для лакомящегося
и чавкающего
от удовольствия
зомби это не
составляло
проблемы. Я
успел заметить
вывернутые
руки, где были
сорваны, как
щипцами, ногти.
Странно, они
теперь и ногти
едят? Кальция
не хватает? Да
нет, вот вроде
жопу грызет.
Еще
каннибалы
говорили, что
самое вкусное
и пригодное
для еды мясо
в человеке -
это ягодичные
мышцы.
Увертюра
его смерти была
такая же резкая,
как и жизнь
после инфицирования,
резкие, намного
быстрее человеческих
движения, ярость,
весь в крови,
ногами профессионально
не подсказывается
на почти ползающих
кишках.
Женщина,
существо в сто
раз опасней
мужчины, немедленно
вскочила, выгнулась
и зашипела, как
кошка. Я бросил
взгляд на труп:
когти девушки,
как клюв ворона,
выдолбили
глазницы до
багряной слепоты.
Две окровавленные
пещеры в зарослях
из лоскутьев
кожи. Сыта она,
эстетствовала,
лакомившись
саке из глаза.
Несколько
осторожных
шагов назад:
надо набрать
дистанцию,
прежде чем она
бросится, издавая
жуткие, напоминающие
одновременно
вой койота и
блеяние барана,
вопли. Бросится,
как в последний
бой, поднявшийся
из окопа пехотинец.
Будет целиться
ногтями в лицо,
чтобы я в ужасе
отпрянул, тогда
она повалит
меня на спину,
оседлает, обовьет,
как искусная
гейша волосатыми
ногами, и станет
наслаждаться
торопливым
обедом.