— Это пес, — говорю, возвращаясь к столику и держа руку на загривке следующего за мной пса. — Он ест и пьет все, что едим и пьем мы.
Василий поднимается и, открыв заднюю дверцу автомобиля, начинает что-то там искать, чем-то гремя и шурша. Наконец возвращается, держа в руках походный котелок, в котором мы, бывало, варили уху во время ночевок на рыбалке. Пристроив котелок меж крупных галек, чтобы не опрокидывался, Василий выливает в него бутылку пива. Я беру со стола бумажную тарелку, кладу в нее кусок колбасы, несколько пластинок сыра и ставлю рядом с котелком.
— За новую жизнь! — поднимает бокал Василий.
— За новую жизнь! — согласно повторяю я.
Мы чокаемся, после чего наклоняемся и прикасаемся своими бокалами к котелку. Пес как-то по-кошачьи мурлыкает и начинает шумно лакать напиток.
— Вась, — говорю, пережевывая кусочек кабаноси. — Знаешь, почему я никогда не расспрашивал тебя о других мирах?
— Почему? — напрягается Суровцев, подозрительно уставившись на меня.
— Потому, что я хотел посмотреть на них сам, — отхлебнув пива и стараясь не смотреть на собеседника, спрашиваю: — Надеюсь, ты не откажешься стать моим экскурсоводом?
— Ты безумец!…
Ноябрь 2010 г.