- Намного лучше. Дик, - сказал Коул, складывая бумагу.
- Мне тоже нравится, - отметил Президент.
Мабри заметил, что Президент обычно ждал, чтобы Коул высказался по поводу его текста.
- Я могу попробовать еще, - сказал Мабри, вставая.
- Нет, нет, - настаивал Коул. - Именно так. Очень проникновенно. Мне нравится.
Он проводил Мабри до двери и закрыл ее за ним.
- Что вы об этом думаете? - спросил Президент.
- Давайте отменим. Я предчувствую нехороший резонанс. Огласка будет большой, но ведь вы произнесете эти прекрасные слова над телом найденного в порнодоме гомосексуалиста. Слишком рискованно.
- Да. Мне кажется, вы...
- Это решающий момент для нас, шеф. Рейтинг продолжает расти, и я просто хочу воспользоваться шансом.
- Мы должны послать кого-то?
- Конечно. Как насчет вице-президента?
- Где он?
- Летит из Гватемалы. Будет здесь сегодня ночью, - Коул неожиданно улыбнулся про себя. - Это неплохо для вице-президента. Похороны гомосексуалиста.
Президент фыркнул:
- Отлично.
Коул перестал улыбаться и стал ходить взад-вперед перед столом.
- Небольшая проблема. Отпевание Розенберга в субботу, всего в восьми кварталах отсюда.
- Лучше, черт побери, исчезнуть на день.
- Знаю. Но ваше отсутствие будет очень подозрительно.
- Я отправлюсь в Уолтер-Рид с жалобами на боли в спине. Раньше такое срабатывало.
- Нет, шеф. Повторные выборы в следующем году. Вы должны удерживаться от посещения госпиталей. Президент оперся ладонями о стол и встал.
- Черт возьми, Флетчер! Я не могу присутствовать на службе в церкви, потому что не смогу сдержать улыбку. Его ненавидели девяносто процентов американцев. Они будут любить меня, если я не отправлюсь туда.
- Протокол, шеф. Хороший вкус. Вас сожжет пресса, если вы не будете присутствовать там. Послушайте, это не повредит. Вам не нужно говорить ни слова. Просто сбросьте напряжение, выглядите по-настоящему печальным и позвольте, чтобы фотокамеры изобразили вас в соответствующем виде. Это займет немного времени.
Президент схватил клюшку и слегка присел для удара по оранжевому мячу.
- Тогда мне нужно пойти и на похороны Дженсена.
- Обязательно. Но без надгробной речи.
Он ударил по мячу.
- Я встречался с ним лишь дважды, вы знаете.
- Знаю. Давайте просто спокойно поприсутствуем на обеих службах, ничего не говоря, а потом исчезнем.
Он снова ударил по мячу.
- Думаю, вы правы.
Глава 9
Томас Каллахан спал допоздна и в одиночестве. Он лег спать поздно, в трезвом состоянии и один. Третий день подряд он отменял занятия. Наступила пятница, завтра служба по Розенбергу, и из-за уважения к своему идолу он не будет учить конституционному праву до тех пор, пока этого человека достойно не проводят на покой.