– Ты рассказал им о встрече?
– Я был уверен в успехе.
По дороге домой они разговаривали друг с другом на языке специалистов – о разнообразных шарнирах, о расположении трубок и зубчатых механизмов, о закаливании стали. И лишь когда они въехали во внутренний двор, аббат остановился.
– Теперь нам пора забыть о делах. По крайней мере на день. Помни, что говорила твоя мать: «Делу – время, потехе – час». Пришла пора веселиться!
Назидательные проповеди мадам Пейдж никогда не включали в себя подобные простоватые изречения, однако Клод был слишком счастлив, чтобы спорить.
Аббат заорал еще со двора:
– Journaliste! Empailleur! Nouricce![113]
Головы Плюмо, Пьеро и кормилицы с Агнес на руках появились в проеме слухового окошка. Клод ничего не сказал. Вместо этого он поднял высоко в воздух полный кошель монет. Головы исчезли. Донесся звук спускающихся по лестнице деревянных башмаков кормилицы, подбитых сапог журналиста и тапочек из выделанной страусиной кожи Пьеро (таксидермист нередко пользовался оставшимися от чучел лоскутами для своих целей).
Друзья выбежали во двор, наряженные и готовые к празднику. Кормилица даже взяла напрокат сложное, слегка старомодное платье, непривычно сдавливающее некоторые части тела. Посовещавшись, Клод и компания решили отправиться на фестивальную площадь.
Вскоре вся группа тронулась в путь, рука об руку: Агнес боязливо схватилась за тонкий пальчик кормилицы, кормилица цеплялась за шершавую руку чучельника (слишком много мышьякового мыла), чучельник держал перепачканные чернилами пальцы Плюмо, а тот, в свою очередь, подхватил под руку аббата. Последний также опирался на Клода, чтобы не упасть. Цепочка не разбилась даже, когда они проходили под аркой, несмотря на то что проход был довольно узким. Все еще держась друг за друга и хохоча, друзья залезли в поджидающую у ворот коляску.
Неподалеку от фестивальной площади они купили маринованных огурцов и овсяный хлеб. Клод заметил человека-оркестр, которого встретил в свой первый день в Париже, и обнаружил, что тот прикрепил еще несколько колокольчиков к наряду. Хотя это и позабавило Клода, он все же решил не портить звуковыми исследованиями праздник. Работа, как верно сказал аббат, начнется по-настоящему только на следующий день.
Агнес протянула пальчик, указывая на арку в дальнем конце площади, где разместился жонглер. Группа друзей попыталась протиснуться поближе, но их остановила толпа, собравшаяся перед крытым павильончиком. Зазывала обещал им показать чудеса эквилибристики и акробатики. Друзья прошли мимо игрушечного скрипача, привязанного к человеку.