На шум выглянула учительница по русскому и гневно посмотрела на нас. Сашка
развела руками:
— В туалете была огромная очередь!
Оставшиеся пять минут урока мы просидели в классе.
На переменке мы стояли в коридоре и о чем-то беседовали с одноклассниками. К
нам подбежала стайка мальчишек-третьеклашек с рыжим Федькой во главе.
— Тин! — окликнул меня Федька.
Я повернулась. Федька сделал шаг вперед и, насупив брови, спросил:
— Будешь со мной встречаться?
— Буду! — с легкостью ответила я.
— Видали?! — хвастливо спросил Федька третьеклашек, и они шумно умчались к
себе.
Новенький появился в нашем классе на десятой минуте следующего урока. Шла
алгебра.
Юра Угорелов сел на свободное место, посмотрел на Сашку и покачал головой. А
потом бросил к нам на парту записку, кивнув, что это Сашке. В записке было
написано:
«1:0»
— В мою пользу, — объяснила Сашка и стала что-то быстро писать на обратной
стороне записки.
— Ты что там пишешь? — поинтересовалась я.
Сашка удивленно посмотрела на меня:
— Свой телефон, конечно.
Сразу после уроков Сашка убежала — у нее еще была художка, и я возвращалась
домой одна. Стало непривычно тихо, как будто внезапно в доме выключили
электричество. Когда вдруг так гаснет свет, это очень забавно. Потому что
сначала минуту все молчат, потом минут пять бурчат (неизвестно у кого
спрашивают, что это за свинство, когда это кончится), а потом застывают. Не
гудят компьютеры, гаснут часы, смолкают телевизоры. И тогда наваливается
чувство, что больше _нечего_делать_. Но при всем при этом тихонько радуешься
наступившей темноте и тишине — потому что знаешь, что все равно это ненадолго.
Вот так и мне было без Сашки.
Сначала я немного погрустила, а потом снова стала размышлять.
Может, и правду про нас говорят, что нам ничего не интересно кроме
мальчиков, постеров на стенах, болтовни, что мы несерьезно относимся к урокам,
несемся вперед со сверхзвуковой скоростью и при всем этом почти ничего не знаем
о своих родителях, что нам наплевать на них…
А у родителей тоже есть своя жизнь, им что-то интересно, одни книжки они
любят, а другие нет, и работа для них — не просто место зарабатывания денег.
И вот живем мы рядом с родителями, как незнакомые люди, и только то и
делаем, что просим деньги на карманные расходы. И убегаем подальше.
А они остаются — жить своей жизнью. Без нас.
И я решила, что такой точно не буду. Прямо с этого момента перестану быть
такой. Нужно было действовать, и я заторопилась домой.
Папа, к счастью, был дома и читал книжку на кухне.
Но первым делом я заскочила к себе в комнату, включила компьютер и добавила