себе на страничку песню про звездный свет. А потом села за кухонный стол и стала
смотреть на папу. Он не реагировал и продолжал листать страницы.
— Ты плохо прячешься за книжкой, — сказала я ему.
Папа выглянул сверху:
— Правда?
— Правда, — сказала я.
Папа вздохнул и отложил книжку подальше.
— Ты боишься разговоров с подростками? — ехидно спросила я.
— Я бесстрашный, — произнес папа, глядя мне в глаза.
Я уважительно посмотрела на него, а он добавил:
— И боюсь только того, что в любой момент может раздаться звонок в дверь, и
к нам влетит твоя Сашка.
— Папа… — начала я, но папа перебил.
— Может, нам стоит сделать ей ключи от квартиры? — задумчиво сказал он.
— Ой, а можно?! — обрадовалась я.
Папа долго и печально смотрел на меня. Потом взял книжку в руки и повертел
ее. Тихо сказал:
— Пошутил.
— А… — я приуныла, но потом вспомнила, зачем я здесь. — Папа, ты кем
работаешь?
Папа закашлялся, а потом сказал:
— Тебе четырнадцать, а ты до сих пор не знаешь, кем я работаю?
— Знаю, — успокоила его я. — Но это для начала разговора. Так положено.
Скажи.
Папа поднялся и беспокойно заходил по кухне. Поставил чайник, несколько раз
заглянул в окно. Я вертелась и недоумевала — что это он? Неужели сложно ответить
на такой простой вопрос?
— Ну пап! — возмутилась я. — Я же спрашиваю!
Папа вместо ответа достал кружки, налил себе и мне чая. Залез в холодильник,
вытащил сыр, масло, ветчину, огурцы, помидоры. Отрезал пару кусков хлеба.
Выложил все это передо мной и показал рукой — давай, мол, вперед. Я посмотрела
на него, папа отвел взгляд и вновь заходил по кухне. Я не понимаю — неужели на
пустой желудок о папиной работе говорить нельзя? Могут быть какие-то
последствия? Нет, теперь я понимаю, почему все мало знают о работе своих
родителей! Они сами не рассказывают. Держат в строжайшем секрете. Вот и папа
молчал. Я пожала плечами и соорудила себе бутерброд. Он сел за стол, сцепил
пальцы и посмотрел на меня.
— Ты же знаешь, — скучно сказала папа. — Я работаю штатным фотографом в
газете.
Я закивала и продолжила, жуя бутерброд:
— И как тебе там, нравится?
— Это моя работа, — пожал плечами папа.
— И что ты там делаешь? Просто фотографируешь?
Папа кивнул:
— Мы выезжаем с журналистами, и я делаю снимки. Потом какие-то из них идут в
газету. Вот и все.
Ясно было, что не все. Он же мог бы мне рассказать, что ему нравится
фотографировать, что нет, в какой руке надо держать фотокамеру, сколько снимков
надо делать за раз…
— А камеру в какой руке надо держать? — озвучила я свои мысли.
— Что? — удивился папа, а потом ответил. — Обычно ее держат двумя руками.